.
Мило и откровенно.
* * *
Конечно, любовь не простое дело. Из-за нее можно и погибнуть. И гибли: сотни, тысячи, миллионы. Но миллионы миллионов были счастливы.
Этот огонь спустил на землю сам Бог – deus sive natura>137. Эта любовь – жестокий и сладкий закон, от подчинения которому никто не может уклониться. С выполнением этого закона связано и продолжение рода человеческого на земле. Узел завязан крепко. Даже Христос, надземный и надмирный, не решился его развязывать и подтвердил, что супружеские связи «сочетавает» Бог. А Л. Н. Толстой, начиная с «Крейцеровой сонаты», посвятил годы неблагодарной борьбе с соблазном женской любви и, конечно, так ничего и не добился. В конце своих дней он напоминал еще, при случае, о «недостижимом идеале» целомудрия, но, кажется, уже понимал и видел, что идеал этот так же далек от земли, как был далек и в дни его юности и как останется далеким навсегда и в будущем.
«На крапиве не родится виноград, из лжи не выведешь правду; из смешения лени, равнодушия, невежества с безумием и развратом не возникнет сам собою порядок. Что мы посеяли, то и должны пожинать».
Кто это говорит? Толстой? Нет, Победоносцев, обер-прокурор Святейшего Синода, главный вождь и руководитель российской реакции>138. Он тоже требовал, как и Толстой, «нравственного обновления». И тоже, как и Толстой, только этим «нравственным обновлением» и предлагал ограничиться, – не трогая политических форм, – в стремлении к лучшему будущему. Лучшее доказательство того, как выгодна иногда бывала реакционным кругам религиозно-нравственная пропаганда, оторванная от дела, – то пресловутое «неделание», которое предлагалось как раз Л. Н. Толстым!
Образец прекрасной, гармонической, истинно-счастливой семейной жизни, в которой такое почетное место занимали труд и служение искусству, представляет собою семейная жизнь особо любимого Толстым великого композитора Иоганна Себастьяна Баха (1685–1750). Может быть, это идеал, уже недостижимый для современного человека. В самом деле, семья И. С. Баха построена была на началах патриархальных, давно уже отвергнутых если не в деревне, то в городе. Главою семьи считался и признавался отец. Ему все подчинялось беспрекословно, но зато и его обязанности общего кормильца, покровителя и защитника были не малы. При этом Бах принадлежал к людям, твердо верящим в единство брачной связи и в необходимость оставаться верным подруге жизни до смерти, и сурово отстранял все возможные соблазны. Самое же главное то, что между ним и его женой Магдалиной (оставившей ценные записки) существовала глубокая духовная близость, основанная, во-первых, на их глубокой религиозности и, во-вторых, на понимании женою великого гения мужа и на некоторой доле ее собственной музыкальности.