3) «Плотская любовь, брак есть служение себе, и потому есть во всяком случае препятствие служению Богу и людям»>60. Так ли? Действительно ли брак есть только служение себе, а не миру? И есть ли плотская любовь и брак «во всяком случае» препятствие служению Богу? Ведь это – смотря по тому, как понимать Бога. Если понимать его отвлеченно-схоластически, то, может быть, плотская любовь и брак, как проявление действительной жизни, и противны Богу. Но если понимать Бога как живую совокупность или, более того, как живой источник всех основных и первоначальных сил, действующих в природе, то с этой точки зрения физический закон размножения, даже если он проявляется только в физической жизни человека, не может быть противен Богу и, следовательно, при известных условиях, не может являться и препятствием служению ему. Что касается вопроса о том, могут ли плотская любовь и брак служить препятствием к служению людям, то очевидно, что это может происходить только в исключительных, ненормальных случаях, так как закон размножения является всеобщим для людей, составляя неотторжимую часть их природы, почему и представляется бесплодным рассуждать на тему о том, может или не может природа вредить природе. Человек так создан, и этим сказано все.
4) Хоть Толстому и возражали, что если люди достигнут идеала полного целомудрия, то они уничтожатся, и потому идеал этот не верен, – но он не смущался этим. «Прекратится животное-человек, – говорил Толстой. – Но, право, об этом двуногом животном так же мало можно жалеть, как и об ихтиозаврах и т. п., только бы не прекратилась жизнь истинная, любовь существ, могущих любить»>61. На это скажу, что, во-первых, делить род человеческий на две половины людей – животных вроде «ихтиозавров» и «существ, могущих любить» Толстой не вправе, так как и в последнем «ихтиозавре»-чело-веке теплится духовная жизнь и способность любви, а, во-вторых, любезно соглашаться на полное исчезновение этих полу-«ихтиозавров», да еще по их собственной вине, – просто не религиозно. Высшая творящая сила, Бог, а не Толстой распоряжается судьбами своих созданий.
5) – Ну, а если так-таки все, все люди исчезнут, благодаря полному осуществлению идеала целомудрия?! – говорят Толстому. – И в этом нет ничего страшного, – отвечает он: ведь все равно астрономы и ученые вычисляют и предсказывают, хотя и в очень отдаленном будущем, полное прекращение жизни на земле. – И тут опять можно возразить Льву Николаевичу, что эти астрономы и ученые, – хотя, может быть, и бессознательно, – но все-таки