— Да, — я задумался. — Скажите, а вы сами умеете драться? Фехтовать мечом, например.
Он самодовольно усмехнулся.
— Среди тех, кто считает себя благородными воинами, а нас именует наёмным сбродом, вряд ли найдётся полдюжины таких, что простоят со мной в поединке хоть минуту. Да, большинство приёмов, что я использую, считается подлыми, но они приносят победу, это главное. Причём, неважно, меч это, алебарда или даже простая палка.
— Я хочу брать у вас уроки фехтования, — скромно сказал я. — Вы сможете меня обучить?
— Запросто, — ответил он. — Когда начинать?
— Завтра, с утра, приходите в мои покои, вас пропустят, а теперь я уйду, не стоит вызывать у кое-кого подозрения.
Командор Швейгерт церемонно поклонился мне. Я ответил вежливым кивком и поспешил к своим телохранителям, больше напоминавшим вооружённый конвой.
Когда меня снова усадили на трон, первым прибыл некий купец, как я понял, не имевший никакого отношения к благородному сословию, но сказочно богатый. Олигарх. Рядом с ним стоял человек благородного сословия, барон Энгельберг, он, по праву старшинства, и начал рассказывать мне о своих бедах.
Беда, вкратце, сводилась к следующему. Крестьяне в провинции, на юге, подняли бунт, отказываясь платить налоги. Но вышло так, что земля эта, за неимением сеньора, находится под прямым управлением короны, я это видел на карте, а потому на применение военной силы требуется личное разрешение короля, каковое и просит выдать купец. Я немного растерялся, не зная, что ответить, потом решил спросить:
— Скажите, барон, а кто должен был там собирать налоги, вы или господин…
— Готард, торговец и ростовщик, — представился купец, одетый так, словно поставил задачу нацепить на себя всё своё состояние. Из-за обилия тканей и золота я не мог разглядеть его комплекции, даже лицо было частично скрыто стоячим воротником, расшитым крупными жемчужинами. — Собирать налоги от короны должен Его Милость барон Энгельберг, он получил задание собрать за этот год восемьсот флоринов, именно столько, по мнению главного казначея, способна дать провинция. Я же, уже много лет сотрудничая с королевскими чиновниками, откупил налог в свою пользу, отдав казне восемьсот флоринов и даже добавив ещё пятьдесят. В виде жеста доброй воли.
— Господин Готард, — снова перебил я его, — то есть, после того, как вы внесли в казну эту сумму, сбор налогов был поручен вам?
— Именно, теперь я собирал бы их в свою пользу, и никого не волновало бы, сколько я получу. Но это своевольное мужичьё взбунтовалось, оказываясь платить и прогоняя моих людей. Они заявляют, что я беру слишком много, но это моё право, я его купил. Но у меня мало своих людей, а мужики вооружены. Теперь я, за неимением иного выхода, прошу вашего разрешения на помощь войсками.