— Что это было? — спросила она, глядя на меня мутными глазами, губы её, помимо воли, расплывались в улыбке.
— Это то, от чего предостерегала тебя твоя воспитательница, — сообщил я, хитро на неё прищурившись, — именно сейчас тебе нельзя было громко кричать.
— А я кричала? — испуганным голосом спросила она.
— Негромко, будем надеяться, что нас не услышали.
— И? Теперь я женщина?
— Нет, — я покачал головой, — для этого нужны более серьёзные манипуляции, а то, что сделал я, — не более, чем баловство. Кстати, таким образом, женщина, не имея рядом мужчины, может доставить удовольствие себе. Ну, или другой женщине.
Она снова покраснела, наша карета остановилась, и слуга широко распахнул дверь. Вот нахал, постучал бы хоть сначала, мало ли, чем мы тут заняты.
Спешившись, мы в сопровождении охраны подались в мои покои, чтобы пообедать, пока слуга накрывал на стол, мы молчали, заговорили только тогда, когда остались одни.
— Тебе понравилось? — спросил я, наливая вино в два стеклянных кубка. — Только честно.
— Да, — ответила она, — понравилось, очень.
— Вот и мне понравилось, — сообщил я, отхлебнув вино и бросив в рот кусочек печёной говядины.
— Но… ты ведь не получил удовлетворения. Или я чего-то не поняла?
— Ты всё поняла, но физическое удовлетворение — не самое главное. Я видел, как хорошо тебе, как ты мне доверилась, как желала меня, иногда это бывает важнее физического удовольствия. Его я могу получить и с наложницами, который и теперь изредка к себе приглашаю, но они не получают подобных ласк, я беру их всегда грубо и бесцеремонно.
Она задумалась.
— Предлагаю нарушить ещё один запрет твоей воспитательницы, — сказал я.
— Какой?
— Искупаемся вместе, без одежды, в моих покоях есть отличный бассейн.
Она ничего не ответила, но по глазам я понял, что возражений не будет.
Подходил религиозный праздник. День памяти и благодарения богов, точнее, название его было куда более сложным, состояло из примерно половины страницы текста, а в этом названии его сокращённая суть. Услышав о приближении праздника, я потратил несколько часов в библиотеке, заполняя пробелы в знаниях о местной религии.
Узнать удалось вкратце следующее: местную религию можно было назвать язычеством, но язычеством развитым, с устоявшимся пантеоном богов и чётко определёнными обрядами. Имелось восемь богов, которые покровительствовали всем сторонам человеческой деятельности. Имён у них не было, точнее, в книге говорилось, что имена эти есть, но они запретны, говорить и писать их нельзя, и открыты они только верховным жрецам, коих в государстве насчитывалось всего двенадцать.