– Твое платье для Ночи Создания Пар готово! – Она чуть ли не взрывается от переполняющей ее энергии. Голубые глаза сверкают. Она хватает меня за руку и тянет вверх по лестнице. – Я написала тебе поторопиться, но…
– Ты же знаешь, в закусочной не разрешают пользоваться телефонами, – уже не в первый раз поясняю я, и она театрально вздыхает. – Всегда оставляю его в шкафчике в раздевалке в офисе Дэна. А ему станет плохо, если я не выключу телефон или, по крайней мере, не поставлю его на беззвучный режим.
– Да знаю, знаю! – Она взмахивает рукой, а потом снова тянет меня вверх по лестнице. – Но ты не представляешь, как я взволнована. И как нервничаю… – Диона поворачивается ко мне, наконец отпускает мою руку и дергает за синие кончики волос.
– Нервничаешь? Из-за меня?
Глупо предполагать, что она никогда не нервничает. Никто не может всегда быть уверенным в себе. Но она меня знает: Кара с фобией к моде. Понятия не имею, «подходит» ли что-то, «приемлемо» или «совершенно нет». Уже не говоря о том, можно ли вообще так говорить.
– Идеально скрыть твое лицо – самая сложная задача для меня. – Она идет дальше и оставляет меня стоять на лестнице.
Я следую за ней. Медленно. Словно через ледяную воду по колено. На меня давят ее, пусть и поверхностные, слова. Никому не хочется слышать подобное. И вообще, такое говорить не очень красиво. Так говорила мне и Фи, и мама.
Я подхожу к двери в комнату Дионы, задерживаюсь на пороге, смотрю на весь хаос из ткани, манекенов и инструментов для шитья. Комната Дионы спроектирована так же, как и моя, но при этом совершенно другая. Кажется, она живет здесь уже многие годы. К краю большого театрального зеркала приклеены бесчисленные фотографии. На многих из них изображена Диона. Даже на стенах висят картинки, эскизы одежды в рамках, грамота за какой-то приз и парочка семейных фотографий. Она уверена, что пройдет фазу кандидатки, иначе бы не стала тратить столько сил на то, чтобы повесить подходящие по цвету занавески. Я делаю шаг вперед, стараясь не наступить на дорогую ткань.
– Что такое? Ты не рада примерке? – спрашивает Диона и подскакивает ко мне, перепрыгнув две горы ткани. – Знаю, тебе не нравится весь этот цирк с модой, как мне, но…
– Что не так с моим лицом? – спрашиваю я. Снова вспоминаются старые истории, как другие дети смеялись надо мной из-за рыжих волос и как позже, в старшей школе, меня мучили из-за «ужасных веснушек». Все злобные слова, произнесенные шепотом, каждый день лишали меня уверенности в себе. Пока Ханна не положила этому конец.