Через секунду он выскочил на улицу, размахивая фонарем:
— Грабят! Моя свинья! Она весила двести три килограмма!
— Ее было очень тяжело нести на носилках, — продолжал наслаждаться видом Петерсена сыщик. — Я думал, уронят носилки в грязь.
— Бог мой! — воскликнул пастор. — Они недостойно усыпили ее хлороформом, и пока скаредный господин Петерсен…
— Ах, да замолчите вы, молитвенник в человечьем переплете! Боже мой! Моя свинья, моя толстенькая хрюшка! Надо просить владетельного господина из замка догнать грабителей…
— Я могу сообщить мистеру Вельту, — задыхаясь от смеха, сказал сыщик. — Он вдоволь позабавится.
Вельт действительно хохотал, когда услышал от промокшего под дождем Ганса всю эту историю. Тот знал его причуды и был уверен, что босс не разрешит гнаться за мнимой каретой «Скорой помощи». Вельт, развеселившись, решил, что ловкие грабители заслужили вознаграждения. И карета «Скорой помощи» беспрепятственно неслась среди ютландских вересковых степей.
Внезапно она остановилась в пустынной местности. Задняя дверца кареты открылась, и из нее вытолкнули огромную свинью. Свинья упала на дорогу, потом встала на ноги и очумело огляделась вокруг.
Начинало светать, шел мелкий дождь. Автомашина умчалась. Свинья улеглась в дорожную грязь.
— Какой ужасный запах, не правда ли, Иван Алексеевич? — сказал низенький санитар, снова открывая заднюю дверцу машины. — Пусть в целях гигиены карета «Скорой помощи» немного проветрится. Мы, японцы, особенно ценим свежий воздух.
— Я не понимаю, зачем вы способствовали моему бегству? — спросил второй санитар, худой и высокий.
— О, господин Кленов, только во имя интересов великой страны Ямато! Однажды бог воздуха Шанаи, беседуя с супругой и задумчиво глядя на облако, окунул свое копье в пурпуровое море. Капли, упавшие с копья, затвердели и образовали Страну восходящего солнца. Этой стране невыгодно, чтобы господин Вельт вынудил господина Кленова открыть тайну сверхбомбы.
— Эта тайна никогда и никому не будет открыта!
— О! Теперь я в этом уверен. Пусть так — никому. Все же нам, извините, выгодно вырвать господина Кленова из рук Вельта… Почтительно умоляю, не благодарите. Сентиментальность некоторых лиц, помогавших вам нести носилки, чужда вашему покорному слуге.
— Слуга! — усмехнулся Кленов. — Вы действительно когда-то были слугой.
— О, я часто вспоминаю с восхищением об этом времени! Харбин, 1913 год. Почтенный и больной профессор Баков и его молодой, извините меня, ассистент Кленов… Как сейчас вижу вас обоих в тайге, а потом в харбинском кабачке. Верьте мне, я искренне сожалею о смерти замечательного русского ученого, но плохого верноподданного Российской империи профессора Бакова, скончавшегося в Сан-Франциско на наших с вами руках. Ведь в то время я подумал, что от молодого ученого будет мало пользы. Слава императору, я ошибся. Вы великолепно продолжили дело своего учителя, реализовали его идею…