Он экспонирует свои работы вместе с работами других художников, необоснованно, из определенных соображений посвященных в метафизики, при этом один из них только и делал, что занимался, как я уже говорил, плагиатом, а другой с метафизикой ничего общего не имел. Ко всему прочему, установленная денежная премия была присуждена именно тому, кто никакого отношения к метафизике не имел. Задумайся над этим, дорогой читатель, и ты поймешь, насколько это постыдно и непристойно. В довершение всего, среди метафизических картин, созданных мною, оказалась чудовищная фальшивка — чтобы не увидеть эту фальшивку, нужно было не уметь отличить кусок ветчины от железобетонной плиты. И все же ни профессор Роберто Лонги, ни прославленный исследователь модернизма, любитель абстракций и всего французского, я имею в виду именитого профессора Лионелло Вентури, непреклонного ко всякой глупости, исходящей от расхлябанной, отмирающей Парижской школы, за пять месяцев, которые длилась выставка, не заметили, что среди работ ненавистного им Ширико, так произносят мое имя французы, экспонируется чудовищная подделка с его подписью. Эта подделка происходила из одной миланской коллекции, а привезена была из Парижа, где она принадлежала поэту-сюрреалисту Полю Элюару, человеку с кривым носом и мистическим лицом, которое предпочту не описывать. На протяжении пяти месяцев, что длилась Биеннале 1948 года,
никто из этих светочей из среды знатоков современной живописи, входивших в уважаемый комитет, не заметил, что среди подлинных работ де Кирико есть непристойная фальшивка. Хороша компетенция! Ведь члены комитета прекрасно знали, что не только по Италии, но и по всему миру ходит огромное количество фальшивых картин с моей контрафактной подписью. Если вы самовольно, по определенным соображениям, вопреки всем правилам цивилизованного мира, вопреки корректности и морали, решили выставить мои картины, то следовало бы ради истины, да хотя бы из простой предосторожности, проверить их и сделать это самым элементарным способом — еще до выставки показать картины или, по крайней мере, их фотографии мне.
Видимо, члены уважаемого комитета, испытывая ко мне враждебные чувства, ощущали поддержку всех модернистов как в Италии, так и за ее пределами. К тому же они считали себя защищенными ходящими вокруг меня лживыми и коварными легендами, вроде легенды о том, что «я отрекся от метафизической живописи» и все метафизические картины, которые мне показывают, объявляю подделками. Как-то раз я опубликовал в итальянских и зарубежных газетах предложение заключить пари с любым, кто надеется предоставить неопровержимые доказательства того, что я отрекся от метафизической живописи, поставив десять тысяч лир против его десяти. Никто не ответил, никто не решился принять пари, хотя рисковал потерять только десять лир! Все это доказывает, как безответственны сегодня некоторые круги, как не хватает им хотя бы элементарной порядочности, хотя бы элементарной смелости.