Воспоминания о моей жизни (Кирико) - страница 29

Полной противоположностью агента сына Шлимана явился молодой студент инженерного факультета, который, судя по его одежде, был очень беден. Он немного говорил по-итальянски. Был он робок, почтителен и намеревался приобрести книги, необходимые ему для учебы. Однако цены превышали его возможности, но моя мать, растрогавшись, их ему подарила. Когда бедный студент бессвязно пытался выразить свою благодарность, руки его дрожали. Уходил он, прижимая пачку с книгами к груди. На следующий день моя мать получила написанное по-итальянски, хоть с ошибками, но в выражениях достойных и возвышенных, письмо, способное выдержать сравнение с лучшими письмами Гёте, мадам де Севинье и прочих известных авторов прошедших времен. Мать позвала меня с братом и вслух прочла нам письмо бедного признательного студента.

Настал день отъезда. Было решено по дороге в Мюнхен сделать несколько остановок в городах Италии. В Патрах мы погрузились на греческий корабль; корабль направлялся в Венецию, когда он миновал Бриндизи, началась страшная качка, и я почувствовал себя очень плохо. Добравшись до Бари, я упросил мать прервать наше путешествие на корабле и ехать до Венеции по железной дороге. Мой брат в одной из своих книг утверждает, что путешествие на корабле прервано было по причине моей морской болезни. Это правда, возможно, я, настойчивее, чем он, просил мать продолжить путешествие по железной дороге, но также верно и то, что брат мой страдал от морской болезни, по крайней мере так же, как страдал от нее я. Мать уступила моей просьбе. Прибыв в Венецию, мы расположились в гостинице «Луна», однако обедать ходили в ресторан под названием «Черный волос». Начались бесконечные изнурительные хождения по церквям, палаццо, галереям. К вечеру я чувствовал себя смертельно уставшим, поскольку весь день, задрав голову, рассматривал картины и фрески, так что к концу дня у меня ныла шея и ломило затылок. В ту пору в шедеврах Тинторетто, Веронезе и Тициана я разбирался не так, как теперь, то есть видел в них то, что видят все: раскрашенную картинку, простую иллюстрацию, воспринимал их поверхностно, получая относительное удовольствие. Думаю, что скуку, которую я испытывал тогда мальчиком, в такой ситуации испытывает немалое количество взрослых людей разных национальностей в разных странах с той лишь разницей, что, будучи в праве свободно распоряжаться собой, делают они это добровольно, что лишний раз доказывает безграничность человеческой глупости.

Я же, имей тогда возможность поступать по собственному желанию, предпочел бы сидеть целыми днями в кафе