И последнее, либерализация цен и всеобщее обнищание, за несколько лет снизило рождаемость вдвое, а смертность значительно повысило. Пожилые люди умирали от голода и стрессов, молодые люди спивались, гробили своё здоровье на каторжных работах, чтобы их семьи выжили. За десятилетие либеральных реформ государство не досчиталось миллионов граждан, ставших жертвами «шоковой терапии» – программы преобразований, провозглашенной Гайдаром и его единомышленниками. И это не считая тех, кто погиб от разгула криминала, став жертвами бандитов и их разборок, а также в различных войнах и территориальных конфликтах, вспыхнувших на Кавказе и других регионах бывшего Советского Союза.
А вы, Григорий Васильевич, будете сидеть на пенсии, видеть это всё своими глазами и переживать об упущенных возможностях. Потому что, если бы решились дать бой заговорщикам, спасли бы страну и смогли сделать её лучше, сильнее и счастливее. Это я вам, как просили, обрисовал только малую часть того, что произойдет, если вы безропотно откажетесь от борьбы и уйдете на пенсию. Так все и будет, запомните мои слова.
– Ладно, – Романов пристально глянул на меня. – Сейчас я закончу с Петром Ивановичем, а ты пока подожди меня в кабинете. Я распоряжусь, Игорь выдаст тебе ручку и бумагу. Напишешь мне список этих реформаторов. И тех, кто распространяет нехорошие слухи о разбитом царском сервизе.
– Сделаю, – кивнул я. – И не только это. У меня ещё список рекомендованных реформ в промышленности подготовлен. Мы их с Петром Ивановичем и покойным генерал-лейтенантом Константином Николаевичем Шелестовым вместе составляли, используя мои необычные возможности.
– Хорошо, – усмехнулся Романов. – Ты прямо мастер на все руки. И жнец, и швец, и на дуде игрец. Передашь мне ваши рекомендации, вместе со списками, почитаю. А сейчас пойдем, поищем Петра Ивановича. Он где-то недалеко должен быть. Я с ним ещё предметно пообщаться хочу.
После разборки с комитетчиками, я, выполняя приказ Петра Ивановича, пока все были заняты пленными и ранеными, перешел дорогу и спрятался среди заснеженных кустов. Через три минуты ко мне присоединился Сергей Иванович. Ещё через минуту бойцы отогнали машины комитетчиков на обочину и попрыгали в грузовик. Затем «волга» Ивашутина, сопровождаемая шишигой и БМП, тронулась. Спустя секунду-другую машины и бронетехника превратились в черные точки и растаяли вдали.
Почти сразу же нас подобрали Василий и Алла на «ниве», и я отогревался в салоне машины, вспоминая в деталях встречу с Романовым. Разговор получился насыщенным и продуктивным. После меня Григорий Васильевич ещё около часа общался с Ивашутиным. Потом позвали меня. Романов посмотрел списки, многообещающе хмыкнул, когда я добавил, что особенно активно распространяла слухи о разбитом сервизе некая Людмила Дьяченко, работавшая старшим преподавателем в Ленинградской Высшей Партийной школе. Она рассказывала «по секрету» друзьям и многочисленным знакомым, как «лично была на свадьбе» и видела всё «своими глазами». После этого Романов так многозначительно посмотрел на Ивашутина, вызвав у начальника ГРУ кривую ухмылку и согласный кивок, что я невольно пожалел эту врунишку.