Эти химически порожденные цвета появляются потому[4], что соответствующие краски поглощают определенную часть белого света и отражают остальное. Таким образом, зеленое стекло на обложке книги просто поглощает красные и оранжевые волны белого света и отражает зеленые – так мы их и «видим». Но главный вопрос – почему? Почему одни вещества поглощают красный свет, а другие – синий? И почему другие – «белые» – вообще не способны поглощать слишком много света?
Если вы, как и я, не являетесь ученым, то, вполне вероятно, у вас появится желание пропустить этот раздел, но вам стоит остаться, потому что это удивительная история. Говоря о «химическом» цвете, важно помнить, что свет действительно влияет на объект. Когда свет падает на лист растения, мазок краски или кусок масла, он фактически заставляет предмет перестраивать электроны в процессе, называемом «перескок электрона». Вот все электроны спокойно парят внутри атомов, как вдруг на них падает луч света. Представьте, что певица выпевает высокую ноту «до» и разбивает бокал, потому что голос попадает в резонанс с его естественным колебанием. Нечто подобное происходит и с электронами, если луч света попадает в резонанс с их естественным колебанием. Он сталкивает их на другой энергетический уровень, и этот кусочек света, эта разбивающая стекло «нота», расходуется и поглощается. Остальное отражается, а наш мозг воспринимает это как «цвет».
По какой-то причине легче понять идею действия электромагнитных волн, фактически изменяющих то, на что они попадают, говоря о невидимых волнах, таких как рентгеновские лучи. Трудно поверить, что свет – прекрасный, доброжелательный белый свет – также изменяет почти любой объект, на который падает, а не только те, что содержат хлорофилл и ожидают лучи света того подходящего спектра, который запустит в них процесс фотосинтеза.
Лучший способ понять это – думать не столько о том, что что-то «является» цветом, сколько о том, что свет «делает». Атомы в спелом помидоре заняты тем, что дрожат – или танцуют, поют; используемые метафоры могут быть такими же радостными, как и цвета, которые они описывают, – и, когда на них падает белый свет, они поглощают большую часть синего и желтого спектра и отражают красный. Парадоксально, но это означает, что «красный» помидор на самом деле поглощает все длины волн, кроме красной. Неделей раньше эти атомы танцевали бы немного другой танец – поглощали красный свет и отражали остальные, а в результате мы бы видели зеленый помидор.
Я видела то, что, как я понимаю, является переходным цветом, только однажды, во время поездки в Таиланд, во время моего десятидневного поста. Мне было хорошо (хотя я никогда не думала, что можно почувствовать запах шоколадного мороженого за двадцать метров), а на девятый день, прогуливаясь по саду, я вдруг в изумлении остановилась. Передо мной был куст бугенвиллеи, покрытый розовыми прицветниками, только они не были розовыми, они мерцали – как будто сердцебиение стало видимым. Я вдруг поняла глазами, а не только умом, что феномен цвета связан с колебаниями и излучением энергии. Я простояла так минут пять, прежде чем меня отвлек какой-то звук. Когда я оглянулась, бугенвиллея стала цветущим кустом, а природа снова вернулась в исходное состояние: это обычно упрощает жизнь. После того как я возвратилась к приему пищи, это состояние никогда не повторялось.