Потом он кинулся в сарай, сдёрнул со стеллажа канистру с жидкостью для розжига, выбежал обратно и залил всю кучу; потом, так же бегом, рванул на кухню. Он уже тяжело дышал, но не позволял себе сбавить обороты, чтобы не утратить решимость. В кухне он схватил спичечный коробок, вылетел наружу, зажёг спичку и бросил в середину кучи.
Пламя взметнулось с таким треском, что у Питера всё оборвалось в груди.
А когда он наконец снова смог дышать, вместе с воздухом стало выходить всё, что он целый год удерживал туго скрученным внутри себя. Огонь пожирал его старую жизнь, а он плакал. Огонь бушевал, а он выл. Он сорвал с себя рубашку, чтобы кожей ощущать этот нестерпимый жар. Стоял скрючившись над костром, пока не запахло палёным, потому что обгорели кончики волос. Стоял и оплакивал всё, что утратил, и последним в списке утрат был отец – а должен был быть не в списке, а в доме, за спиной у сына! Он плакал и плакал, так близко к огню, что слёзы обжигали щёки, а глаза и горло разъедала зола.
Вконец обессиленный, он спотыкаясь дошёл до веранды, сел на ступеньку. Рядом на перилах висел рюкзак.
Может, и его в костёр?
Мама купила ему этот рюкзак, когда он пошёл в первый класс. Наверное, рюкзаку прямая дорога в огонь. Потому что он тоже хранит воспоминания – в него забрался Пакс в первый свой день у Питера.
Но это хороший рюкзак. Тёмно-синего цвета, брезентовый, взрослого размера. Год за годом Питер дорастал до этого рюкзака, прирастал к нему, и теперь рюкзак ощущался на плечах как собственные мышцы. И ему ведь нужен хороший рюкзак, чтобы идти вперёд, в новую жизнь. И в этом рюкзаке лежит коробка с пеплом отца.
Питер сдёрнул рюкзак с перил, прижал к груди. Как только костёр догорит, он понесёт коробку на кладбище, на мамину могилу. В конце концов, сегодня день храбрости.
Он опять повесил рюкзак на перила и повернулся к костру. И только тогда увидел и понял, что он сделал.
Гнездо. Он построил гнездо и предал его огню вместе с ошмётками и обломками своей прежней жизни. В точности как в мифе о фениксе. Пахнет, правда, не благовониями, а шерстью, бумагой, расплавленной пластмассой и горелой резиной от кроссовок, но суть остаётся прежней: из пепла старой жизни возникает новая.
Притихший огонь неторопливо заканчивал свою работу. Вслушиваясь в его потрескивание, Питер закрыл глаза. Странно, как одни и те же сюжеты кочуют сквозь время. Мама любила миф о фениксе и ему рассказывала – он и сейчас помнит, как звенел от волнения её голос, когда она доходила до главного: начать сначала, заново, с нуля.