Майерс смотрит в сторону с тем же угрюмым выражением лица, которое Юргену знакомо, на рукопожатие, по существу, не отвечает.
— Вы не рады? — спрашивает Юрген.
— Чему?
— Тому, что отделение Рошаля стало одним из лучших, а взвод в целом вышел в передовики.
— Это наша обязанность, — отвечает Майерс. — К этому мы должны стремиться согласно положениям устава. Чему же тут радоваться?
— Иногда я просто не понимаю вас, товарищ сержант. Майерс молчит, но ответ можно прочитать на его лице.
— Не понимаю я поведения Майерса, — говорит Юрген Глезеру, когда они остаются вдвоем.
— Сейчас вам вряд ли удастся что-либо изменить, — отвечает тот. — Что одному в радость, другому в тягость.
— Когда речь идет о соревновании, один всегда становится победителем, другой побежденным. Так повелось издавна. Если каждый занявший почетное место будет при этом чувствовать себя обиженным, мы, пожалуй, далеко пойдем.
— Но и победителю нужно найти свое место… — тихо отвечает Глезер.
Юрген пристально смотрит на старшину, однако не обнаруживает в глазах Глезера даже намека на иронию.
Праздничное настроение царит в отделении Рошаля и вечером, когда солдаты чистят оружие и готовятся пойти в увольнение. А Рошаль тем временем анализирует еще раз ход учений, ищет причины недостатков. Потом он идет в казарму и предлагает ребятам своего отделения:
— Присядем-ка на минутку.
— Случилось что-нибудь? — спрашивает Мосс. — Меня сегодня уже ничем не удивишь, разве что наступит конец света или дадут вне очереди солдатское денежное содержание.
Все собираются вокруг стола, и Рошаль интересуется:
— Вы довольны результатами учений?
— Что за вопрос!
— А разве можно быть недовольным таким результатом?
— Может, вы сами недовольны?
— Да, я недоволен.
Рошаль видит, как у ребят вытягиваются лица, а смех сразу смолкает.
Цвайкант реагирует первым:
— Мы получили оценку «отлично», более высокой даже уставы не предусматривают. Конечно, одна мишень осталась несбитой, но чего только не случается в этом мире!
— Ну, ладно. Позвольте тогда задать вам несколько конкретных вопросов. Почему мишень осталась несбитой?
— Потому что в нее никто не попал, — констатирует Мосс.
Рошаль соглашается:
— Вот именно, никто не попал. Но ведь отделение прошло солидный курс подготовки, хорошо вооружено. Отсюда вытекает следующий вопрос: почему никто не попал? И еще один: кто из вас стрелял в землю прямо перед собой?
— Это я, — признается в своей неудаче Райф.
— Ладно, пойдем дальше. Кто запутался в ремне от автомата?
Поднимает руку Кюне:
— Это я зацепился за что-то, там был кусок проволоки или какая-то другая дрянь, точно не скажу.