— У тебя очень мрачный взгляд на жизнь, Банни.
— Если бы ты видел то, что видел я, падре…
В наступившей паузе Фрэнкс расслышал далекий шум пылесоса. Миссис Бирн, должно быть, занимается алтарем. Эту женщину ничем не отвлечь от любимого дела.
— Ты еще думаешь об этом? — спросил Банни низким мягким голосом.
— Думаю о чем? — Тишина разлилась между ними, как кровавое пятно. Это был глупый вопрос, не заслуживающий ответа. В сознание ворвались непрошеные образы. Когда Фрэнкс заговорил снова, его голос превратился в шепот: — Каждый день.
— Как и я… — голос Банни дрогнул. — Это такая вещь, о которой… не то чтобы думаешь, нет. Это больше как… Наверное, ночью хуже всего. Когда снятся сны.
Фрэнкс ничего не ответил.
— Мы поступили правильно, — добавил Банни.
Слова словно повисли в воздухе. Фрэнкс не мог ни согласиться, ни возразить.
— Он бы снова это сделал, ты же знаешь.
Наконец Фрэнкс обрел дар речи.
— Право судить принадлежит одному нашему Господу.
— Господь в тот момент был недоступен. Пришлось обойтись мной.
— Зачем ты пришел, Банни? Чтобы обсудить наши прошлые грехи?
— Грех — забавная штука. Верно, Дэнни? Когда люди видят какого-то человека — члена совета, например, — который каждый день посещает мессу и ходит на исповедь раз в неделю, они говорят себе: «Ну разве может такой святоша быть грешником? Абсолютно чистая душа». А я смотрю на него и думаю: «Вот человек с огромным черным грехом, который невозможно с себя сбросить».
— На улице целая очередь, Банни. Может, подойдешь вечером?
— Нет времени, преподобный. Ровно через… — краткая вспышка света за оконцем, — один час и пятьдесят две минуты этот святоша войдет в зал совета и уничтожит мое единственное доброе дело. Я не могу позволить этому случиться. Но, как бы то ни было, мне очень жаль. Мне жаль, что в прошлом году за этим человеком установили наблюдение и выяснили, что он ходит сюда раз в неделю. Господи, из всех церквей города… Каковы на это шансы? Мне жаль… Прости, что я знаю то, что знаю, но это так.
Фрэнкс почувствовал, как по его спине пробежал холодный пот.
— Прекрати, Банни. Я не могу и не буду это обсуждать. Это против законов.
— Каких законов? — спросил Банни. — Божеских? Но разве Он сам не нарушает эти законы, Дэнни?
— Я никогда не просил тебя…
— Вот этого не надо. Даже не смей. Ты знаешь, что ты сделал, но я не виню тебя, честное слово, не виню. Надо было что-то решать. Ты мог рассказать кому угодно, но ты выбрал меня. Чудовище решило возложить это на тебя, а ты переложил на меня. Я… плохой человек, отче. Конечно, я стараюсь, но… Мне хочется думать, что я делаю что-то доброе, но от этого я не становлюсь хорошим. Но ты… ты сделал меня тем, кто я теперь. Так что не говори мне о грехе, преподобный, потому что именно ты возложил его на меня.