— О, — сказала Бриджит, — я… не все тебе успела рассказать. Сегодня полиция штурмовала «Ковчег». Фрэнкс… Мне очень жаль, но он умер.
— Его застрелили?
— Не знаю… последнее, что говорили по радио — это был несчастный случай. Все немного запуталось — из-за бунта и всякого такого.
— Блядь, там бунт?
Голос Банни эхом отразился от стен.
— Ага, хмм… думаю, когда пошли новости о Фрэнксе, люди… ну, ты понимаешь…
— Господи, — пробормотал Банни, — стоит отойти от дел на пять минут, и уже вся страна катится в жопу.
Наступила пауза, после которой Банни заговорил так тихо, что его едва было слышно:
— У нас с Дэнни… была очень долгая история. Я надеялся, что однажды мы с ним все уладим, понимаешь?
— Мне жаль, — ответила Бриджит.
— Кстати, как дела у вас с Поли? Уже помирились?
— Ну, как сказать… Я к тому, что узнала об этом только вчера, а потом мы искали тебя и…
— Господи боже мой! Ну вы и парочка! Вы как два прокаженных на армрестлинге!
— Сейчас не самое подходящее время, Банни.
— Поверь моему опыту, Конрой, «сейчас» — всегда подходящее время!
— А можно я… — Бриджит запнулась, не зная, прозвучит ли это бестактно. Однако любопытство, как всегда, пересилило: — Кто такая Симона?
Снова наступила тишина, в которой перестало быть слышным даже дыхание Банни.
— Она — последнее, что я увижу в жизни. Она…
Между ними опять повисло молчание.
— Погоди, — вдруг сказала Бриджит. — Если ты не знал о Мэлони, то что предполагал?
Но прежде чем Банни успел ответить, в замке загремел ключ. Банни отпустил ладонь Бриджит и вытянул над ней скованную руку. Его дыхание сделалось прерывистым.
— Ничего не говори и отойди подальше. Закрой глаза, не пытайся остановить…
Дверь открылась, и комнату залил яркий свет. Бриджит как могла прикрыла глаза рукой. Сквозь пальцы она мельком разглядела Банни. Заросшее неровной бородой лицо было настолько опухшим и покрытым болезненными пятнами черных и фиолетовых оттенков, что его стало невозможно узнать. Он не был похож не то что на Банни, а вообще на человека. Нижняя часть его лица была залита запекшейся кровью. Бриджит почувствовала, как сжался желудок, несмотря на то что сердце ее разрывалось на части. Подбородок Банни выдвинулся вперед и вверх, к свету, когда он стал выкрикивать свой вызов:
— Давай, хуйло! Иди сюда, пидор-ослоеб!
Бриджит, чьи глаза уже достаточно привыкли к свету, медленно убрала руку.
Блондинка и Котзи стояли перед ними, и каждый из них держал по пистолету. На лице Котзи снова играла та же веселая пустая улыбка. Но блондинка — Меган, кажется? — хотя бы выглядела шокированно.