Бриджит принялась вскрывать письма.
Банни слишком много платил за электричество. А еще он пожертвовал сколько-то денег в пользу Африки — и это явно не решило всех проблем континента, поскольку они просили у него еще. Его банк мечтал одолжить ему денег, вероятно увидев в нем более надежного заемщика, чем в африканцах. Какое-то другое финансовое учреждение соблазняло его новой кредитной картой. ГАА[24] напоминала о каких-то собраниях, в глубине души надеясь (как догадывалась Бриджит), что он на них не явится. Бриджит была абсолютно уверена, что Банни непременно порушил бы порядок ведения собрания и разбил бы любую повестку вдребезги.
Вскрыв последний конверт, она махнула в восторге кулаком. Это был, на минуточку, счет за мобильный телефон Банни. Как хорошо, что он не поддался на уговоры перейти в онлайн, поскольку об интернете имел самые смутные представления. Да и в мобильной связи он понимал мало, судя по тому, что до сих пор сидел на совершенно разбойном тарифе. Тем не менее теперь у Бриджит в руках оказался список всех его звонков и эсэмэсок вплоть до прошлой пятницы. Чувство триумфа слегка померкло, когда она увидела конечную запись в списке. Последний номер, который он набрал перед тем, как исчезнуть с лица земли, был ее.
4 февраля 2000 г., пятница, вторая половина дня
Растянувшись на массажном столе, советник Джеймс Кеннеди вставил в уши наушники и просунул голову в отверстие, открывавшее вид на бежевый ворсистый ковер. Он занимался этим уже несколько месяцев подряд. Один из ребят в гольф-клубе посоветовал ему массаж со словами, что от этого его жизнь радикально изменится. Нет средства от стресса лучше — по крайней мере, так утверждал тот парень. Поначалу Джеймс был настроен скептически. Было что-то странное в том, чтобы неподвижно лежать на столе, пока незнакомая женщина кладет на тебя руки, обмазанные маслом, и начинает месить спину, как тесто. Однако вскоре он привык. Наушники оказались гениальным решением: они позволили не слушать эту дурацкую эзотерическую музыку и не чувствовать себя обязанным болтать с мужиковатой лесбиянкой, чье имя содержало в себе слишком много слогов. Пустую болтовню Кеннеди терпеть не мог — вне зависимости от темы. Да и какая может быть светская беседа, если один из вас лежит голый на столе, а вторая оказывает платную услугу?
Со временем Джеймс втянулся и теперь ходил на массаж каждую пятницу после обеда с почти религиозным рвением. Это была его награда за утренний прием недовольных жизнью избирателей. Три утренних часа, казалось, отнимали у него целый месяц жизни. Сплошные пропавшие кошки, нытье о счетах, мусорные баки — о том, что их не забирают, или забирают, но слишком рано или слишком поздно, или что с грохотом роняют на землю. И — о господи! — лежачие полицейские. Всегда одно и то же про лежачих полицейских. Насколько он мог судить, даже пытаться строить ровные дороги в Дублине было бы большой ошибкой, так как над каждым сопливым спиногрызом тут же нависала смертельная опасность. В его детстве было проще: если ты выбегал на дорогу, то получал ценный жизненный урок или же сам становился ценным уроком для других детей на улице. Это был естественный отбор в действии. А теперь люди так и норовят завернуть своих детей в ватные коконы, взращивая поколение мягкожопых нытиков.