— Сворачиваем, — обернулся Лойм Кессер, бывший десятник Олского пехотного полка, ставший ещё одним соратником угодившего не по своей воле в магический мир землянина, — Нам тут налево, — показал он плёткой в узкий проезд между постоялым двором и каким-то большим высоким складом с удивительными треугольными воротами, — Ещё шагов сто. А вообще, смотрите, как недалеко от стен.
Действительно, от развилки, где сейчас находилась их бравая четвёрка, до городских ворот оставалось не более сотни метров.
— Не далеко, да ходить пешком до них замучаешься, — нахмурился Игорь, — А в город нас на лошадях не пустят — рылом не вышли. Так ведь, Тания?
— Как везде, конечно, — пожала плечами иск-магиня, благодаря попаданцу избежавшая рабства, а то и смерти, — Пелон, в этом смысле, вряд ли от других наших городов отличается. Верхом в нём могут передвигаться только дворяне и те, кто направляется по делам герцогской или городской служб. Но ты зря так помрачнел. Смотри, мостки идут вдоль всей улицы, и за поворотом, уверена, они тоже есть. Поехали?
Нужный им проезд не был ничем замощен, зато — тут Тания правильно обратила внимание — по одному его краю вдоль высоких заборов шли узкие дощатые мостки, по которым, в принципе, если не нестись сломя голову, можно было пройти не испачкав обувь в грязи.
— Я не против поехать, — кивнул попаданец, — Но у нас сейчас Лойм работает Сусаниным, а он не торопится.
Бывший десятник на слова командира хмыкнул и, подмигиванием пригласив с собой Кольта, направил коня в лужу. Игорь подождал немного Танию, пока она управится с вьючной лошадью, и поехал следом за Кессером.
Иск-магиня ошиблась фактически, хотя по сути её мысль оказалась верной — за поворотом мостки всё же закончились, но проулок поднялся в горку, и под копытами коней оказалась утоптанная, уезженная дорога, мокрая, конечно же, но не развезённая в кашу.
— Там кого-то бьют, дальше, за вторым поворотом, — Кольт посмотрел вначале на Лойма, а затем обернулся к Игорю и Тании, — Не слышите?
— Пока нет, — ответил олский десятник.
В который уже раз компаньонам пришлось убедиться в необычайно остром слухе мальчишки. Между грубо сложенным из разноразмерных камней колодцем и разлапистым деревом, растущем у самой ограды какого-то особняка трое вооружённых мужчин — у каждого было по копью в руках и мечи на перевязях, но щиты отсутствовали — молча избивали ногами валявшегося в грязи нищего, который свернулся в позу эмбриона, прикрывал голову руками и мычал.
— Немой, что ли? — вырвался у попаданца вопрос.
И судя по всему, Егоров был прав — избиваемый издавал звуки, характерные для не умеющих говорить людей.