— Перекур. Пятнадцать минут.
Он садится на теплую землю, достает папиросы, косится на солнце.
— До вечера еще один зарод скидаем.
Парни садятся вокруг Анания. Пронька растягивается на траве.
— Вздремнуть бы чуток.
— А ты ночью-то что делал? — косится на него Ананий. — С домовым в чехарду играл?
Анна умылась и присела чуть в сторонке. Ей хорошо и хочется просто помолчать.
Над лугами, почти касаясь травы, носятся ласточки. Смуглый, длинношеий, а теперь совсем почерневший от солнца, Андрейка кусает травинку и следит за ласточками. Рядом с ним лежит на траве Ганька и смотрит на облака, его белое широкое лицо не берет загар.
Ананий посмотрел на парней.
— Что, мужики, приморились?
— Парит, — серьезно ответил Ганька.
— Это тебе не котов гонять по крыше.
Над парнями, почти задевая их, пролетели одна за другой ласточки.
— Сдурели, что ли, — бурчит недовольно Андрейка.
— Ребята, а вы знаете, почему у ласточки хвост вилкой? — спросил Ананий.
— Нет, — оживились парни. — Расскажи, Ананий.
Ананий пустил дым колечками, отмахнулся.
— Когда-то в старину жил в Приононье один охотник. Стрелок был, каких после этого земля не видывала. Да только человек он был безжалостный, убивал все, что на глаза попадало: и жаворонка, и лебедя, и любую животину. Там, где он проходил, земля мертвой становилась.
Испугались птицы и звери, уничтожит он их всех, к богу с жалобой на охотника пошли. Бог успокоил их и сказал, что накажет охотника.
Вот однажды идет охотник по степи. Встречается ему старичок. Присели они, по трубке выкурили. Старичок кивнул на лук охотника и спрашивает:
— Ты, паря, хоть стрелять-то умеешь?
Вскипел охотник.
— Да лучше меня еще на свете стрелка не бывало.
А старик подзадоривает его.
— С пяти сажен хоть в корову попадешь?
Охотник от оскорбления весь затрясся. Вскочил. А тут ласточки в небе вьются. Охотник и говорит:
— Если я не попаду в ласточку, то быть мне зверьком, жить в норе и своим мясом кормить лисиц, волков, паршивых ворон и коршунов. А если попаду, то ты, старик, будешь жить в этой душной норе.
Пустил охотник стрелу в ласточку, да промахнулся, только несколько перышек из хвоста выбил. Старик взглянул на него, и охотник в зверька превратился.
Вот так и появились на земле тарбаганы, а у ласточки хвост вилкой стал.
— Так это бог был, а не старик? — спросил Андрейка.
— Ох ты и догадливый, — рассмеялся Ганька.
— Так разве боги-то курят?
— И боги разные бывают, — посмотрел на Андрейку Ананий. — Видно, этот курящий.
Ананий загасил папиросу и встал.
— Подъем. А то кровь остынет, потом не работники из нас будут.