Как-то так уж получилось в жизни, Алексей с Иваном Ивановичем росли вместе, а дороги разные были. Алексей возобновил учебу только в армии уже после войны, Иван Иванович всю войну ходил в школу, после десятилетки в бригаде Алексея работал трактористом, а потом кукурузоводом. В армию его не взяли по состоянию здоровья. Поэтому когда Алексей заочно заканчивал десятилетку, то Иван Иванович уже учился на предпоследнем курсе в институте.
— Но и на что вы обижаетесь? — спросил Алексей. — Иван Иванович действительно получал большие урожаи.
— Я, может, еще больше бы получал, да не дают.
— Кто не дает?
— Ты посмотри, как оно получается-то. Не успеем мы кукурузу убрать, нас скорее посылают солому стоговать. Потом всю зиму корма на чабанские стоянки возим. В апреле, когда надо навоз на поля вывозить, в мастерских торчим. Сев проведем, тут уж и сенокос. Вот и рассуди, откуда она, кукуруза-то, возьмется. Пырей да лебеда и растут. Я дояркам уж боюсь на глаза показываться, ферму за сто верст обхожу. На отчетном колхозном собрании Аграфена Бянкина перед всем народом осрамила меня, говорит: «Если Туранов и дальше будет такую кукурузу выращивать, мы его самого вместо коровы в стойло поставим и доить будем».
— Молодец Аграфена.
— Вам смешно. А я после этого неделю пил.
— Не обижайтесь, Яков Федорович. Сколько гектаров вы сеете?
— Пятьсот пятьдесят.
— В этом году будем сеять триста гектаров в Глухой пади, а двести пятьдесят у Черемошника.
— Пустой разговор, Петрович. В Глухой пади земли новые, только в прошлом году подняли. У Черемошника пары. Не дадут нам их.
— Не дадут, говорите? А я так понимаю, землю нам с вами дали, нам о ней и думать. На ремонте еще долго простоите?
— Дней десять.
— Быстрей заканчивайте и приступайте к вывозке навоза. Если в этом году получите зеленой массы кукурузы меньше трехсот центнеров с гектара, тогда уж и мне на глаза не попадайтесь.
— Ты серьезно, Петрович?
— Серьезно, Яков Федорович. И никаких сенокосов. Вы накосите пятьсот центнеров сена. Так ведь? А за это время зарастет травой кукуруза, и мы потеряем несколько тысяч центнеров силоса. Так ведь?
— Оно так и есть. Кому только об этом не толковали, слушать никто не хочет.
— Вот идите и готовьтесь к посевной. Потом мы с вами еще поговорим.
Туранов ушел. Раздался междугородний звонок. Алексей поднял трубку.
— Читу заказывали? — спросила телефонистка.
— Заказывал.
— Вызываем.
Через некоторое время донесся глуховатый голос.
— Каторжин слушает.
— Борис, добрый день.
— А, Алеша… Здорово. Как твои дела?
— Пока ничего хорошего. Нет сортовых семян. Выручай.