29. 04. 2011 - Зазеркалье
На сегодня судья запланировал допрос двух таинственных очевидцев моего преступного образа жизни. Оба они находились под программой защиты свидетелей, а на основании показаний одного из них меня когда-то арестовали. Его фамилия была изменена, какие-либо данные о нём отсутствовали, а свои показания обо мне он намеревался давать только из-за зеркала.
Кто мог гарантировать, что это не «левый» человек со шпаргалкой от следователя? Или подставной оперативник?
Судебное заседание судья решил провести в одном из кабинетов Следственного Управления ФСБ. Ещё один сюрприз. День богат на впечатления.
СУ находится в соседнем с СИЗО «Лефортово» здании. На душещипательные беседы без адвоката или предложения о сделке с дьяволом людей туда водят под конвоем прямо из камеры. Тяжёлые каменные своды, высокие потолки и серые лестницы с красными ковровыми дорожками изолятора через несколько коридоров и пару дверей резко меняются на светлые обои и обычные, пусть и зарешёченные окна кабинетов следственного управления. Не зная о сущности тех, кто здесь работает, поначалу кажется, что ФСБ светлее ФСИНа. Но только поначалу. Возможно этот контраст не случаен и должен вселять замурованным людям надежду и располагать к откровенности со следствием.
Незадолго до полудня конвой в форме доставил меня в следственное управление и передал конвою в штатском. Рядом с «фэйсовскими» оперативниками вышагивал и мой следователь Сушков. Его щёки горели алым. Однажды в самых первых судебных заседаниях судья случайно назвала его «Сучковым». Все рассмеялись, даже прокурор. С тех пор я не мог воспринимать его серьёзно.
Я шёл в наручниках за опером и не мог отвести взгляд с его задницы. На нём были столь обтягивающие брюки, что ягодицы так и мелькали перед моими глазами: «вверх-вниз», «вверх-вниз». Я подумал, что носить такие брюки для офицера не только аморально, но и просто неудобно.
Зал для судебного заседания оказался обычным кабинетом с огромным, на пол стены зеркалом. Сзади меня стоял сейф. На нём красовалась большая наклейка с весами, арабской вязью по кругу и надписью: «Суд Шариата». Я улыбнулся, по крайней мере в чувстве юмора чекистам не откажешь. Даже если он и людоедский. Сушков похвастался, что это трофей из дворца Дудаева в Грозном. Я спросил, не он ли лично его оттуда вынес, но вновь покрасневшие щёки мою шутку не оценили.
Адвокаты опоздали, за что получили строгое внушение от моей «галки»-судьи. Первым из-за зеркала начал хрипеть некий Максимов. Агент? Оперативник? Предатель? Я задавал ему вопрос за вопросом и по его ответам пытался понять степень его вовлечённости в тему. Меня он лично не знал, информация о «Северном Братстве» у него была поверхностной, и я окончательно убедился, что это был какой-то подставной свидетель. Его роль была сыграна полтора года назад: он дал показания и на их основании меня арестовали. В конце-концов мой адвокат не выдержал и спросил его: «Ваши наблюдения за Мухачёвым в частности и за националистическими сообществами в общем – это ваша работа или хобби?». Смеялась даже судья. Все всё поняли.