Неожиданное ослабление Арагонской короны в течение XV века стало в значительной мере результатом ослабления Каталонии. Для Валенсии этот период был своего рода золотым веком, но для Каталонии он ознаменовался чередой несчастий. Поскольку преимущественно каталонцы обеспечивали огромные достижения конфедерации в период высокого Средневековья, эти несчастья не могли не ослабить Арагонскую корону в целом, и она оказалась плохо подготовленной перед лицом многочисленных вызовов, неизбежно сопровождавших объединение двух корон.
Каталонский кризис XV века рассматривается, прежде всего, как политический кризис, вызванный передачей трона в 1412 году чужой кастильской династии. Утверждается, что новые короли не понимали стремлений и не симпатизировали политическим идеалам и институтам каталонцев. В результате XV век ознаменовался концом того тесного сотрудничества династии и народа, которое было характерной особенностью Каталонии в период ее величия. Сам факт того, что Альфонсо Магнанимус предпочитал жить в Неаполитанском королевстве, отошедшем к нему в 1443 году, говорил о разрыве между каталонцами и династией, после чего они еще сильнее почувствовали себя отверженными.
Такая традиционная интерпретация во многом достойна похвалы, поскольку в преимущественно монархических обществах королевский абсентеизм действительно порождает серьезные проблемы. Кроме того, нельзя отрицать, что имперский настрой Альфонсо V, династический по духу и милитаристский по форме, резко отличался от торгового империализма предшествующих времен и, поощряя беззаконие в Западном Средиземноморье, вступал в прямое противоречие с торговыми интересами барселонской олигархии. Политика династии и купечества больше не совпадала, и это само по себе стало трагическим отклонением от традиций прошлого.
Но основной предпосылкой для совпадения политики короля и купечества было экономическое оживление и экспансия XIII – начала XIV века. К XV веку все это осталось в прошлом. Конец экспансионистской фазы каталонской экономики неизбежно имел последствия для политической системы. Таким образом, политический кризис XV века в Каталонии следует рассматривать – как это делают современные историки – в более широком контексте экономической рецессии и социальных волнений позднего Средневековья.
Кризис в Каталонии разразился на фоне не знавшей пощады повторяющейся чумы. Голодный 1333 год стал первым «плохим годом», но чума впервые опустошила принципат между 1347 и 1351 годами. За эти годы «черная смерть» унесла значительную часть населения, и без того доведенного до края из-за имперских авантюр недавнего прошлого. Если для Кастилии ее нашествие было страшным, но коротким, то для Каталонии оно стало началом долгой череды страшных напастей. Несмотря на то что первые потери удалось компенсировать с поразительной скоростью, после дующие волны эпидемии – 1362–1363, 1371, 1396–1397 и за тем периодически на протяжении всего XV века – раз за разом подрывали жизненные силы страны. Население, составлявшее в 1365 году 430 000, к 1378 году уменьшилось до 350 000, а к 1497 году до 278 000, и восстановить его численность до значений, предшествовавших «черной смерти», удалось только во второй половине XVI века. Неудивительно, что такая огромная убыль населения, более страшная, чем в Валенсии или в Арагоне, расстроила экономическую жизнь принципата и резко повлияла на его способность приспосабливаться к новым экономическим условиям пострадавшего от чумы мира.