Н. вполне приохотился к этому ежеутреннему и ежевечернему развлечению, стараясь выбирать женщин целенаправленно. Этому способствовало то обстоятельство, что после того, как самые рьяные занимали сидячие места, заполнение автобуса продолжалось уже неспешно и равномерно. Соответственно, можно было, облюбовав себе фигуристую фемину, протискиваться за ней до места, где ей вздумалось остановиться. И оккупировать ее тылы. Со временем он стал подключать к ласкам и руки, хотя зондировал настроение женщины всегда легкими прикосновениями еще слабо возбужденного члена. Иногда они отодвигались или делали попытку сменить место — в таких случаях Н. не настаивал, хоть ему и становилось досадно. Через время он заметил, что «недотрогами» являются чаще недостаточно хорошо сложенные женщины (плоскозадые, толстоватые или щуплые) и очень редко — действительно пленительные особы, чья природная сексуальность перебарывала моральные догмы.
Тогда, с грустью вспоминал Н., он вытворял с женщинами в автобусах много больше, чем теперь. Он был молод, горяч, вынослив, в каждой клеточке его тела была разлита чувственность, которую женщины враз распознавали и с охотой соединяли с ней чувственность свою, пускаясь нередко во все тяжкие. То есть позволяя нежить и тискать свои бедра, ягодицы, спину, а если были уверены, что закрыты от посторонних взглядов, то и грудь, руки, иногда лобок… Многим нравилось, когда напряженный член занимал ложбинку меж ягодиц, а некоторые, изгибаясь, позволяли ему добраться до ануса… Позже до Н. доходили слухи, что в московском ГУМе выловили нескольких подобных ему любителей, у которых в брюках были специальные прорези, позволявшие члену оперировать более дерзко — что, на его взгляд, было явным перебором: в конце концов, существует и натуральный секс, с женой или любовницей.
Правда, в его жизни супружеская любовь становилась все более вялой, безрадостной и вряд ли в связи с его новым увлечением могло быть по-другому. Хотя где тут причина, а где следствие — поди разберись… В итоге у жены через год тоже появилось новое увлечение, впрочем, вполне традиционное — любовник. Почти сразу Н. об этом узнал, вспылил, тут же осекся и резко развернул свою жизнь, уехав к однокурсникам в Сибирь, где ему устроили и работу и кое-какое жилье. Устроили бы и новую жену, да Н. уже остыл, почти оправдав изменницу, вступил с ней в переписку, она повинилась и, в конце концов, приехала с сыном к нему. По случаю воссоединения она родила второго сына, но трещина в отношениях осталась, и они вновь охладели друг к другу — продолжая тянуть супружескую лямку и пытаясь воспитывать детей. Лет через десять умерла ее мать, оставив в наследство квартиру, и жена решилась уехать, забрав детей и оформив по-быстрому развод; Н. в этом ей не препятствовал.