За рекой русская дивизия развернулась в боевой порядок: 3 двухбатальонных каре в первой линии и 3 во второй (с пушками внутри каре), а кавалерия пошла пока сзади (вместе с двумя приданными дивизионами австрийских гусар). После этого войско двинулось через кукурузные поля, а потом заросли высокого бурьяна и кустарника в сторону села Тыргокукули, где турки устроили один из своих военных лагерей.
Взвод, к которому был причислен Емельян Вержиков, оказался в правофланговом каре первой линии, состоящем из двух батальонов гренадер Фанагорийского полка. Командовал этим каре молодой генерал-майор с типично армянской внешностью.
— Это Хастатов, Аким Васильич, — пояснил по ходу артельщик Пахом. — Лихой вояка и шибко старательный. Его к нам перевел из своих адъютантов Ляксандр Васильич — так он из кожи лезет, так Суворову угодить желат. Ну а нам достается на орехи: во всяку дырку первыми лезем…
— Мы все идем, идем, а противник нас будто и не видит, — сказал Ботан.
— Типун те на язык, Емеля! — грубо отреагировал Пахом. — Слава Богу, что идем без боя, авось к самому турецкому лагерю так подберемся… Ан нет! Накликал беду, тюха-матюха. Вон спаги скочут…
Тут всадников увидел и Миша: турки мчались вроде быстро, но с намерением обогнуть каре по сторонам. В это время из нашего тыла по обе стороны каре проскочили две колонны казаков, которые тотчас стали разворачиваться в лаву, летящую на спагов. Те мигом развернулись и помчались обратно, в сторону лагеря.
— Счас пушки ихни в дело вступят, — предрек ход событий Пахом. — Хоть бы Аким Василич вовремя команду дал нам залечь…
Однако команда была дана другая: ускорить шаг. Каре двинулось вперед почти бегом и вдруг оказалось перед довольно глубокой лощиной, окаймляющей высотки, на которых был устроен турецкий лагерь. Тут со стороны лагеря вспухли облака белого дыма и с небольшим опозданием прилетели пушечные громы.
— Ложись! — звучно скомандовал генерал и его тотчас продублировали младшие офицеры. Гренадеры дружно бросились на землю, а с ними не сплоховал и Миша. Тотчас над головами солдат провизжали чугунные ядра, а за каре раздались крики и громкое ржанье лошадей.
— Первый гостинец коникам достался, — посочувствовал Пахом. — Надо бы нам в лощину эту сигануть…
— Гренадеры! — раздалась новая команда Хастатова. — В лощину повзводно бегом! Укрыться под турецким склоном!
Через полминуты турецкие полевые пушки снова рявкнули, но гренадеров на гребне склона уже не было. В ответ загрохотали русские полковые пушки: калибр их был меньше, но самих пушек было в 3 раза больше. Впрочем, вскоре оказалось, что укрытым за брустверами турецким орудиям наши ядра почти не причиняют вреда. Быстрый разумом Суворов, вероятно, распорядился, и Хастатов вскоре выкрикнул еще одну команду: