— Это вульгарно, да и цензура может не пропустить, — стал отнекиваться режиссер, но Макс увидел, что предложение его зацепило.
— Примените этот прием на премьере, а там поймете, принимают его зрители или нет…
— Ладно, на следующей репетиции попробуем, следя за реакцией директора — он у нас слывет «барометром» зрительских пристрастий, да и о цензуре позаботится. Вижу, что Вы имеете еще что-то сказать…
— Мне кажется, что Эрнестина холодновата для этой роли. Я писал ее натурой страстной, а тут получилась ни рыба, ни мясо.
Режиссер цепко глянул на драматурга и горьковато усмехнулся:
— Актриса, ее играющая, является креатурой директора, а попросту говоря любовницей. Сначала она претендовала на роль Сары, но я упросил Шлентера этого не делать — совсем бы сгубили спектакль. Что еще?
— Саре надо бы в финале сменить не только платье, но и прическу. Я знаю одну, очень современную, — называется «сэссун». У вас в театре наверняка искусный парикмахер: сведите меня и Сару с ним, может я сумею объяснить, как она делается.
— Но после этого ей ведь уже не вернуть прежнюю прическу?
— Уберем волосы под капор, а в постельной сцене накинем ей длинноволосый парик.
— Это, пожалуй, можно. А то мне и самому не вполне нравится, как она выглядит в финале…
Сару играла довольно опытная актриса лет тридцати (фреляйн Анна Мориц), имевшая большие выразительные глаза, манящие губы и длинные черные волосы, которые она наматывала в узел на затылке. Когда режиссер (Арнольд Франц) познакомил Макса с ней, Анна посмотрела на него с недоумением и сказала:
— Я думала, что автор пьесы значительно старше. Вы же, по-моему, мой ровесник?
— Много пережил в жизни, — скорбно произнес Макс. — Особенно от женщин. Вот мщу.
— Эрнестине Вы точно отомстили. Жаль, что не воплощающей ее фифе.
— Прекратить сплетни, — приказал режиссер. — Мы подошли по делу. Максим предлагает сменить Вам прическу для финала и зовет к парикмахеру.
— Волосы стричь не дам, — категорически сказала дама. — Не для того их все годы растила.
— Я нарисую Вам прическу, а парикмахер, надеюсь, сможет ее сделать, и после спектакля ее будут пытаться повторить очень многие красавицы Вены — но безуспешно, так как надо знать секрет ее изготовления.
— Рисуйте, — велела актриса и повела Макса в свою гримерку. Через 10 минут рисунок был готов и Макс стал извиняться:
— Давно не рисовал, к тому же карандашом сложно передать красоту прически «сессун».
— Да нет, прическа действительно эффектная и необычная…
— У нее есть еще два качества: она визуально омолаживает лица и не требует особой укладки — помыл голову, высушил и волосы сами лягут как надо.