В общем Макс успокоился: все шло по предначертанному им плану. Актеры играли уверенно и с настроением и даже Эрнестина пока им соответствовала. Сара же была от сцены к сцене все обаятельнее и привлекательнее. А особенно понравился ему Фриман: пожилой актер, его игравший, так точно передал тип умного и гибкого дельца, что Макс сам стал недоумевать: как Чарльз не поддался на его иезуитское искусство убеждать?
Наконец Чарльз вышел от Фримана в подавленном настроении на авансцену и стал переживать, обращаясь к залу. Как так, ведь он — образованный человек, хотя и в совершенно другой области. Для чего он овладевал милыми его сердцу минералогией и палеонтологией? Чтобы променять их на аудит и маркетинг? Какой смысл наживать капиталы, если этот процесс будет разлагать его душу? На этом занавес опустился. Антракт.
— Что скажешь, мой милый драматург? — обратилась Элизабет к Городецкому. — Что-нибудь тебя не устраивает?
— С похожим вопросом я хотел обратиться к вам, милые дамы: занимает ли вас эта история?
— Интрига завязалась, — с хохотком ответила Каролина. — Эта Сара свое еще возьмет!
— Все в порядке, Максим, — кивнула Элиза. — Я посматривала на партер: тянут шеи, тянут.
Вторая часть началась со встречи Чарльза с Сарой в гостинице, куда она вызвала его письмом. Оказалось, что она повредила ногу, вынуждена сидеть в номере и смертельно скучать. Если у него выдастся полчаса свободного времени… Чарльз помчал в гостиницу почти галопом, стал поить Сару чаем и заодно пожирать глазами ее фигурку, одетую в простенький пеньюар, накрытый пледом. Вдруг из камина на край пледа падает полено (которое Сара дернула ногой за нитку), плед начинает тлеть, Чарльз его срывает с девушки и тушит, потом поворачивается к ней, видит обнаженные плечи и полуобнаженную грудь, пытается вернуть плед на место, но Сара перехватывает его руки и целует их. Он в ответ целует ее губы, шею, плечи, хватает в порыве страсти в охапку, и они оказываются в кровати. Следует быстрое обоюдное полураздевание, Сара внезапно оказывается сверху и начинает ритмично раскачиваться на милом друге, который издает стоны:
— Сара! Сара, Сара, ох Сара-а…
Она же вскидывает обнаженные руки над своей головой, выгибается назад с выпячиванием почти обнаженных обольстительных грудей и падает на спину. Он начинает одеваться и вдруг легонько вскрикивает:
— Сара, милая! Что это за красные пятнышки на моей рубашке? Ты была девственна? А как же твои рассказы о том лейтенанте?
— Лейтенант был, но совокупления с ним у меня не было, — спокойно ответила Сара. — Я солгала Вам, как солгала и в другом: у меня не было повреждения ноги. Я просто захотела Вас видеть, а увидев, страстно захотела Вам отдаться. Вы можете отныне презирать меня, но я испытала сейчас подлинное счастье.