Высотой около четырех метров гуманоидная фигура, облаченная во все темно-серое с головой покрытой капюшоном и маской на лице, могла бы сойти за гигантского человека. Но у твари, по-другому ее и не назовешь, был омерзительный хвост, напоминающий крысий, такой же серый. Из просторных рукавов одеяния виднелись когтистые лапы, будто оборотень из сказок одолжил их чудовищу. Богомерзкий вид этого создания не входил ни в какое сравнение с тем пронизывающим ужасом, который неожиданно для себя испытала Рейн, когда чудовище заговорило. Ножи пронзали уши, скрип и скрежет, перемежающийся с какофонией оркестра неслаженно играющего на проклятых расстроенных инструментах. Это единственные человеческие слова, которые могут хоть немного приблизить к гамме звуков, изливающихся от этого гуманоида. Чтобы описать то, что на самом деле слышала Рейн, ни в одном языке не найдется слов.
— Плинс дох! Мхорнаж Тхелингар Шоу-Бурн-Гудзар! — чудовище развернулось к Многоликому.
Но то, что произошло дальше, когда лидер байкеров ответил чудовищу, потрясло Рейн в разы сильнее. Она не могла понять, как из человеческих уст могут вырваться подобные звуки, сравнимые с крушением тысячи поездов, воем сотен клаксонов с пронзающей мощью органной музыки. Все волоски на теле взъежились так, что если бы не паралич, Рейн бы стошнило.
— Плинс дох! Гхаралданаж Гурагх Шоу-Бурн-Амнэмбыр! — отвечал Многоликий. Когда он сделал это, его черты изменились. Он словно превратился. Теперь на его месте стояла женщина с красной кожей, но все в той же байкерской одежде.
— Я знал, что ты прибудешь сюда, но тебя всегда трудно вычислить. Ты прячешься и используешь маски. Так это звучит на их языке?
— У тебя неплохо выходит копировать эту речь и ее тембр, — голос Многоликого стал привычным для слуха, как и голос чудовища.
— Старый враг, я знаю твои приемы. Оставь эту плоскость и поищи другую добычу. Мой народ тысячу лет наблюдал за этим местом.
— Что такое тысяча лет? Я и не заметила, как она прошла. Словно еще вчера я была за пределами этого пространства, — отвечал Многоликий.
— Вот и убирайся туда. Мне нужна эта девочка и твои приспешники, чтобы служить моему замыслу. Она — наш последний всадник. Мертвая девочка, несущая смерть.
— Девочка предназначена для меня, она родилась под звездами, давшими мне право распоряжаться ее оболочкой, — возражал Многоликий.
— У тебя недостаточно сил в смертном теле, чтобы сопротивляться моей воле!
— Иа! Мхорнаж Тхелингар Шоу-Бурн-Гудзар! Плинс дох! Гхаралданаж Гурагх Шоу-Бурн-Амнэмбыр! — с этими богомерзкими возгласами, переросшими в ужасающую космическую какофонию, Многоликий бросился на чудовище.