– Харпер где?
Харпер уже бежал к ним.
– Что произошло?
– Телефон давай, – сказал Лэм.
– Телефон?
– Дай сюда!
Мин Харпер выудил из кармана мобильник, добавил его к трем телефонам у Лэма в руках и ошеломленно разинул рот, когда Лэм спустил все четыре в решетку ливневого стока.
– Так. Теперь марш за Хо, Лоем и Уайт. Я поеду за Стэндиш.
Для Ривера все это звучало словно во сне; звуки то расплывались, то снова обретали отчетливость; и ближайший уличный фонарь тоже поплыл. В ногах ощущалась невесомость, его сейчас, наверное, может опрокинуть даже ветерком. На дом смотреть не хотелось; на дом, с его дверью нараспашку, с его кухней, со столом, на котором восседала отрубленная голова. Словно голова может восседать. Словно голова может восседать…
– Твою мать, Картрайт! Прекрати немедленно!
– Я его раньше видел, – сказал Ривер.
– Мы все его раньше видели, – сказал Лэм.
Дрожащей рукой Луиза Гай откинула волосы со лба. Мин Харпер коснулся ее локтя, но она стряхнула его ладонь.
– Он из наших, Картрайт. Из слабаков. А теперь шевелитесь. Собирайте остальных. К себе домой не заходите.
Ривер взглянул на Мина с Луизой и безошибочно прочел выражение на их лицах.
– Мы же не знаем, где они живут.
– Укрепи меня, Господи! – вздохнул Лэм и скороговоркой продиктовал адреса: Балем, Брикстон, Тауэр-Хамлетс.
– А потом куда?
– На могилу Блейка. Не тяните.
Они разъехались на разных машинах.
Всего минуту спустя на улице появились два черных фургона, откуда один за другим посыпались люди.
* * *
– Засланец.
– Но…
– Никаких, нахер, «но». Засланец. Не обсуждается.
Он сделал рубящий жест ладонью.
В мыслях оба увидели, как на пол падает голова.
– Я…
– Ты – что?
– Я просто…
– Ты просто очканул.
– Ты же его убил.
– Мы, мы его убили.
– Я понятия не имел, что ты собирался сделать.
– А ты думал, мы в игрушки играем?
– Но это же все меняет!
– Ты просто очкун. Ничего это не меняет.
– Совсем ничего не меняет? Мы прикончили легавого!
– Шпика.
– Шпик, легавый – какая разница? Думаешь, они это так оставят? Думаешь, они… Ты чего?
Керли, запрокинув голову, разразился хохотом без намека на веселье.
* * *
Диана Тавернер сидела у себя в кабинете. На часах было начало четвертого, и сотрудников в оперативном центре почти не было, лишь пара юнцов, склоняясь над консолью управления, координировали наблюдение за одной зоозащитной организацией. Тавернер только что положила трубку. Группа вооруженного реагирования (умельцы) посетила дом близ вокзала Ватерлоо, где не обнаружила никого, кроме трупа. Ему отрезали голову. Хорошим, если можно было так выразиться, известием стало то, что декапитацию осуществили посмертно.