Так он, во всяком случае, думал. Однако, поразмыслив на тему того, стоит ли сейчас навлекать на себя раздражение Леди Ди, он решил еще немного посидеть у себя.
* * *
– Получилось что-нибудь?
– Дермот Радклиф, – объявила Кэтрин, – три недели назад взял напрокат «вольво». Для семейного путешествия. Причем непременно хотел модель с просторным багажником.
Осмыслив это уточнение, Луиза почувствовала, как сжалось в груди сердце.
– И они тебе прямо все так сразу и выложили?
– Почему бы и нет? В конце концов, я изо всех сил пытаюсь разыскать родного брата. Потому что мама внезапно попала в больницу.
Кэтрин села на свое место и взялась за кофе. Кружка оказалась холодной на ощупь. Она отставила кофе и по памяти назвала регистрационный номер машины.
– Разумеется, неизвестно, пользуются ли они ею до сих пор.
– С Рупель-стрит они свалили в спешке, – сказал Мин. – А значит, либо поехали на этой, либо угнали другую. В таком случае арендованная машина должна стоять где-то там поблизости, а новая вот-вот появится в базе угнанных.
– А в Лондоне невозможно проехать и пяти ярдов, чтобы не засветиться на какой-нибудь камере.
– Так-то оно так, только мы с вами сейчас не в «Трокадеро», – заметил Хо, имея в виду центральный узел видеонаблюдения с его батареями телеэкранов, на которых просматривается каждый лондонский закоулок. – В моем распоряжении всего лишь ноутбук.
– Тем не менее, – сказала Кэтрин, – у нас есть шанс.
Три пары глаз выжидательно уставились на нее.
– Все машины, которые данная фирма дает напрокат, оснащены навигаторами.
* * *
Джоанна Ламли была благодетельницей гуркхов, с которыми британские власти долгое время обходились некрасиво. Джоанна Ламли была пробивной дамой. Гуркхам отказывали в праве на жительство в стране, за которую они сражались в военное время, и Джоанна Ламли сочла вопиющим такое положение дел. Поэтому Джоанна Ламли, в типичном английском стиле, единолично поставила на уши кабинет министров и добилась-таки своего. Под мощным напором ее очарования политики в конце концов даровали гуркхам право на постоянное жительство. Взамен гуркхи возвели Джоанну Ламли в статус живого божества.
Как же Хасан мог ослушаться ее приказаний?
«Хасан. Открой глаза, зайка. Будь хорошим мальчиком».
Он не хотел открывать глаза.
«В последний раз тебя прошу».
Он открыл глаза.
И ничего, разумеется, не увидел. Но, по крайней мере, это ничего было материальным, в отличие от того черного бездонного ничего, в которое он чуть было не канул.
Все оставалось прежним. Он по-прежнему лежал в багажнике, с мешком на голове и кляпом во рту, с по-прежнему связанными руками. Его по-прежнему швыряло из стороны в сторону, словно горошину в свистульке. И он по-прежнему слышал голос Джоанны Ламли, только теперь она обращалась не к нему, а давала указания еще кому-то. «Прямо двести ярдов». Хасан понял, что слышит навигатор, персонально озвученный Джоанной Ламли. Такие навигаторы дороже обычных, но некоторые считают, что они того стоят.