Я упал на колени и коснулся лбом земли в знак смирения. Это не наш ритуал, а той страны, откуда родом наш наставник, и исполнение его — пример абсолютного послушания страшно повинного. Я видел, как Учитель, не колеблясь, отказывался от ученика, который, по его мнению, должен был выказать ему такое смирение, — отказывался, невзирая на потерю платы за учёбу.
— Учитель! Чем я могу искупить свою вину?
Это тоже ритуальная фраза его страны. Во дворе висела гробовая тишина — никто из учеников не хихикал. Хорошо учёные, однако.
— Поговори с господином бургомистром. И, ради всех святых, каких ты знаешь — не убивай его. Не надо.
Я встал.
— Возьми шест, воин. Будешь сейчас биться со мной.
Разумеется, я, пропустив много времени и без разминки, был жестоко избит опытным бойцом, хоть и старым. Но, вы мне не поверите: знакомая боль ушибов оказалась так сладка и освежающе приятна, что я не обижался. Кроме того, Учитель мог бы и ударить меня шестом по затылку, но он, зафиксировав такую возможность, лишь покачал головой и простил такую мою страшную оплошность.
Мой визит к тогдашнему нашему бургомистру я запомню навсегда. Это был дядька тучный, зажравшийся в мирное время, в годах. Похожий на жирного хряка.
— Господин бургомистр! — я поклонился. — У меня к Вам огромная просьба.
Он, надменно восседая за столом, покрытым тяжёлым солидным сукном, тряхнул вторым подбородком:
— Чо тебе надо, парень?!
Я рассказал ему всю историю с уличной дракой из-за гулящей девки и наложенным штрафом и попросил не закрывать школу боевых искусств, клятвенно обещая впредь не хулиганить.
— У меня эта школа вот уже где! — рявкнул Боров. — Одни требуют её закрыть. Другие — просят не закрывать. И все — уважаемые люди. Большие люди! А ты кто, сопляк?
Я назвал себя, и своих родителей. Бургомистр захохотал, колыхая круглым брюхом и вторым подбородком:
— Ну, насмешил! Ой, умора! И я вот ТАКОГО должен слушать? Скоро ко мне говновозы начнут ходить с просьбами.
«Не убивай его! — взорвался у меня в голове голос Учителя. — Учись разговаривать с теми, кто выше тебя.»
— Простите, уважаемый, — смиренно я склонил голову, — что лезу к Вам со своими пустяками. Но наш Учитель — уважаемый в городе человек, и я не хотел бы, чтобы он пострадал из-за меня. Мы заплатили штраф потерпевшему — позвольте мне теперь сделать что-нибудь и на благо родного города…
Бургомистр поперхнулся своим толстым смехом и воззрился на меня удивлённо:
— Хм… Хм… На благо, говоришь… Что ж, есть у меня одна мыслишка, — он откинулся на спинку кресла и, донельзя довольный собой, сложил ладони на своём брюхе. — Горожане вечно жалуются на грязь, а у меня дворников содержать не на что. Так что давай, отработай два месяца на уборке улиц. Завтра зайди на городскую конюшню — там тебе выдадут нужные инструменты, — и он снова хрюкнул утробным смешком.