— А что всё-таки та баба в тебе нашла? — спросил я под конец недоумённо.
— Тебе показать? — всё так же скупо ответил тот на полном серьёзе.
Скажи я «да», — так он мигом бы штаны скинул и глазом не моргнул — мамой клянусь!
После Кашевара я поговорил с парочкой желторотиков. Назвал их Бим и Бом, ибо совершенно не представлял, как можно их было называть по другому. Они стали друзьями с детства, всегда гуляли вместе, и в армию пошли тоже вдвоём. Оставалось им только пожениться, — прости меня, Пресветлый, за мысли такие! — и картинка получилась бы целостной.
Бим был белобрысый и с густой россыпью задорных веснушек, а, Бом, наоборот, смуглый брюнет. Бим-бом — это те звуки, какие издали бы их головы, надумай я постучать по ним железной ложкой. Ничего более. На гимнастике они сачковали больше всех, обогнав даже Шестёрку, а мои пинки воспринимали с философским воодушевлением. Я даже не спрашивал их, за какими коврижками они пошли в армию: эти балбесы казались непригодными абсолютно к любой работе. Ну, не могли они понять, зачем нужно делать разные движения, сжимая в руках инструмент. А тем более, что все движения должны быть точными и выверенными, что в этом кроется некий великий смысл.
Вы, уважаемые читатели, наверное, подумали, что Бим и Бом с рождения были обижены Пресветлым и умели только мычать и глупо улыбаться, пуская слюни. Да как бы не так! Лыбились они в полный рот, показывая выбитые зубы и болтали всякую ахинею легко и непринуждённо. Совсем салаги, но видно, что успели познать вкус вина и девок, прохиндеи и задиры, за словом в карман не лезут. Про таких говорят: «Врут, как дышат.»
Почему, ну, почему родители, видя, что их чада растут совершенными балбесами, с полнейшей уверенностью говорят: «Сынок, тебе в жизни только одна дорога — в армию!» Вам, значит, остолопы не нужны, а войскам — нужны? В армии, между прочим, оружие в руки дают! И им нужно владеть лучше, чем столяр владеет молотком, чтобы тебя не убили, а ты, наоборот, убил бы как можно больше врагов!
Ей-богу, если я сбегу, и меня поймают, то любой судья даст мне полное помилование, лишь мельком глянув на эти ухмыляющиеся рожи, которые мне достались в подчинение. Кстати, а это мысль: если я на учениях начну гонять свою пятёрку со всей дури, то меня, быть может, признают невменяемым? Действительно, кто, будучи в здравом уме, сможет подумать, что из этих двух балбесов можно сделать приличных солдат? — только тот, кто с головой не дружит. Больной на голову старикан, умеющий запросто уложить парочку здоровенных десятников — кому в армии нужен такой?