Говоря откровенно, я мог считать себя счастливцем, вытащившим один шанс из миллиона и ставший другом будущего императора. Подобное обеспечивало мне прекрасные перспективы. Но все же, я хотел не только получать готовое из чужих рук, но и доказать, себе и остальным, что и сам не обделен некоторыми способностями.
Мы обсудили маршрут полка, хотя в подобном я пока слабо разбирался. Наследник сразу же понял степень моей компетенции. Понял, и не упустил возможности указать на данный факт.
— Михаил, сейчас время еще терпит. Но тебе необходимо поступить в Академию Генерального Штаба. Без нее уважаемым генералом не стать, — заметил он под конец беседы.
Николай подарил мне золотой английский брегет на красивой цепочке. Поначалу я отказался. Часы мне нужны, но еще больше нужно уважение и дружба цесаревича. Если и принимать подарки, то за дело, за то, что уже произошло.
— Глупость! Может по Аляске вопрос пока еще и открыт, но ты спас мне жизнь. Так что брегет — мелочь, о которой даже стыдно говорить. Но и деньги предлагать еще постыдней. Знаю, ты их не возьмешь.
— Денег не возьму, ты прав. А вот за часы прими мою огромную благодарность. Только что я скажу товарищам?
— Придумаешь, главное не обманывай.
Романову легко давать советы! А мне действительно стоило придумать и объяснить, каким образом у меня оказались столь дорогие часы. Лгать не следовало, правду открывать не хотелось, да и прятать их на дне чемодана не имело смысла.
Путевой дворец я покинул под утро, проводил меня все тот же штабс-ротмистр Козлов. В карманах моих гулял ветер, золотой брегет грел сердце и чувствовал я себя прекрасно.
Штафирка* — пренебрежительное прозвище штатских.
Императорский Московский Университет* — современный МГУ.
Дирекция* — точка направления движения, лежащая впереди эскадрона.
РАК* — Российско-Американская Компания. Занималась делами Аляски.
Романовский Дмитрий Ильич* — временный губернатор Туркестанского края с 1866 г. по 1867 г.
Дмитрий Алексеевич Милютин* — военный министр с 1861 г. по 1881 г.
Двадцать лет, совсем юный возраст. Что я успел сделать? Если так подумать, то со свершениями пока все как-то не очень, но зато Николай Романов жив и заложен крепкий фундамент для будущего. Да и планы у меня имелись. К тому же последняя беседа с цесаревичем дала интересные перспективы. Жаль только, что меня видели гвардейские офицеры из свиты Романова — Козлов и Барятинский. Интересно, кем они меня посчитали? Что думают о нашей ночной беседе с Николаем?
3 сентября в «Вавилоне» мы шумно отметили мое двадцатилетие. Тогда же я первый раз показал товарищам золотой брегет. На вопросы, откуда взял такую дорогую вещицу, честно ответил, что получил в подарок от хорошего друга.