– Ввиду отказа истца принимать извинения ответчика, с прискорбием сообщаю, что дело не решить никак иначе, чем поединком, – сообщил арбитр. – Секунданты, подготовьте дуэлянтов.
Себастиан по-прежнему смотрел на меня с отвращением. Но обязанности свои, как и Воронцов, выполнял безукоризненно – сразу после слов арбитра он поднял колено, уложив на него кейс, открывая крышку.
Бланшфор – умелый бретер. Но он уже большой, тяжелый и даже грузный. Я же – молодой и легкий, а еще я быстро бегаю. Поэтому единственный мой шанс, если трезво рассчитывать ход поединка – это банально бегать до того момента, пока барон не устанет. А дальше уже попробовать поймать момент его невнимательности.
Именно поэтому силовой пояс я надевать не стал. Генерируемый им щит разряжает воздух в защитном коконе, и с поясом через десять-пятнадцать минут я просто не смогу бегать от барона, дышать нечем станет. Не бегать же от него – верная смерть: Бланшфор в два раза больше меня, и он, под защитой силового поля, меня просто сметет как кеглю.
Надел я лишь браслет щита-эгиды на запястье – на миг активировав его. Непривычный, малый пехотный – не тот, к которому я привык; но тут уж выбирать не приходится. Тот, к которому я привык, мне сейчас никак не получить.
– Он тоже отказался от пояса, – прошептал вдруг наблюдающий за Бланшфором Воронцов.
«Да ладно?!» – обернулся я.
Действительно, Бланшфор от генератора полного силового поля отказался. Ну, невелика беда. Просто теперь развязка, когда или бык тореадора, или тореадор быка, может наступить или гораздо раньше, или наоборот, гораздо позже.
Через несколько секунд приготовления были закончены, а секунданты покинули площадку. Сломанный меч я взял в обе руки – в правой рукоять с обломанной половиной клинка, в левой – вторая половина, прижатая к предплечью обратным хватом. Причем пехотный щит я так и не активировал пока. Он мне и не нужен, в принципе – это защита последнего шанса в случае непредвиденных обстоятельств, и то защита негарантированная.
Стоял я со скучающим видом, демонстративно не глядя на противника, а озираясь по сторонам. При этом, краем глаза, цепко держа в поле зрения Бланшфора. И в момент удара третьего гонга заметил, что он так и не активировал щит в руке.
Не закрываясь – чтобы не выглядеть смешно перед таким юнцом как я.
Чтобы никто не подумал, что он, умелый бретер, меня опасается. Глупо. В легионах на стрельбах вообще друг на друга даже незаряженное оружие запрещено под страхом наказания направлять – это же не повод говорить, что легионеры боятся?