— Теперь мне всё понятно, — вздохнула она. — Вот из-за чего ты такой нерасторопный в техниках. Но ничего, Михаил, мы это обязательно исправим! Только…
Она вдруг задумалась:
— А что значит, был? Что случилось с твоим дворецким? Надеюсь, он… Ну, жив, здоров?
Сказал А, скажи и Б — вот как это называется. Блин, как не кстати я разоткровенничался!
— Да, с ним всё в порядке. Я надеюсь.
— Так, ты знаешь, где он? — нахмурилась она.
— Лучше не будем об этом, хорошо? — тактично предложил я, отвернувшись в сторону Нага, который лежал себе на земле, свернувшись в клубок.
Вот кому было хорошо. Если ты смертоносное существо, сотканное из Силы, у тебя нет никаких проблем. Знай себе, исполняй команды хозяина и рви на части его врагов, а иногда просто дурачься с ним в свободное от дуэлей время. И всегда ты будешь рядом с родным тебе человеком в минуты радости и скорби, пока смерть не разлучит вас.
— Не двигайся! — вдруг прошептала Мария, и принялась судорожно разбирать свою сумку.
— Что случилось? — не на шутку встревожился я и оцепенел. — На мне клещ? Или ядовитый паук? Скажи быстрее!
Девушка только тихо посмеялась, после чего в её руках оказался блокнот и карандаш:
— Сейчас я тебя нарисую!
— Зачем? — удивился я. — Можешь просто сфотографировать на телефон.
Право слово, мне очень льстило её внимание. Но, нельзя давать свободу своим чувствам. Падший практически прямо сказал мне об этом…
— Перед камерой ты не сможешь специально повторить этот взгляд, — закусив губу, произнесла она. — Я начинаю. Не двигайся!
— Какой взгляд? О чём ты?
— Тихо! — приказала Вознесенская, начав быстро орудовать карандашом по бумаге. — Тот самый, когда мы сидели в классе друг напротив друга.
Минут десять я сидел, как истукан, боясь пошевелиться, и смотрел в пустоту. Мария часто извинялась, что очень медленно рисует, так как у неё ещё мало опыта. Забавно, но та же ситуация была и у меня, только с Силой. В любом случае, я стойко пережил это внезапное и вынужденное позирование, после чего в подарок получил самого себя, только в виде карандашного рисунка.
— У тебя удивительный талант, — только и смог я сказать, рассматривая все линии, старательно выведенные на рисунке. — Неужели я всегда такой…
— Грустный? Нет. Только иногда, — улыбнулась девушка. — Нравится? Могу подарить.
— Очень. Только, мне будет приятно, если ты оставишь его себе, — сказал я, протягивая ей листок, и случайно смахнул со стола коробку карандашей. — Ай, растяпа! Сейчас подниму…
Нагнувшись за ними, я невольно залюбовался стройными ножками Марии, одетыми в спортивные штаны. А потом вдруг заметил белый листок, приклеенный с внутренней стороны стола.