— Попробуем доработать, — сказал он.
— Нет, вы подождите, — сказал первый представитель. — Давайте обсудим этот вариант и подумаем над правками. В принципе идея с аквариумом неплоха, но…
— Она здесь не совсем работает, — сказал второй. — А давайте сделаем так, что вода в нем становится все более мутной.
— И рыбы умирают, — сказал первый.
— Что? — переспросил Фролов.
— Рыбы умирают. Он ходит с аквариумом в голове, вода становится мутной, и в нем плавают мертвые рыбы.
Босс непонимающе покосился на представителей.
Фролов почувствовал, что у него слегка кружится голова. Он не совсем понимал, что ему говорят.
— Извините, я не понял, что вы сказали, — торопливо ответил он и облизал пересохшие губы.
— Мертвые рыбы. В аквариуме, — сказал босс.
— Хорошо, пусть они умрут, — согласился Фролов.
— А потом вода станет черной, — сказал второй представитель.
— То есть он совсем ослепнет, — добавил первый.
— Ослепнет? — переспросил Фролов.
Ос-леп-нет. В этом слове Фролову почудилось нечто насекомое. Осы и слепни. Осы и слепни в аквариуме? Но осы и слепни не умеют плавать, они сразу умирают в воде. Ос-леп-нет. Ос и слепней нет. Они умерли.
— Прощу прощения, я не очень понимаю, что вы говорите, — сказал Фролов. — Я не очень хорошо себя чувствую.
Мир покачнулся и слегка поплыл. Фролов положил руку на стол, чтобы не уплыть вместе с ним.
— Мы говорим о черной воде, — сказал первый представитель.
От слов «черная вода» Фролову вдруг стало жутко.
Черная вода.
Само это словосочетание вселяло ужас и ползло холодными буквами вниз по позвоночнику.
— Черная вода, — повторил Фролов.
— В черной воде плавают ваши глаза, — сказал вдруг босс.
— Что? — перепугано спросил Фролов.
Босс вдруг хлопнул ладонью по столу.
— Слушайте, да что с вами? Мы обсуждаем простейшие правки. Почему ваш аквариум не разбивается?
— Потому что он не хочет разбиваться, — тихо сказал Фролов. — В нем плавают мои глаза.
В переговорной замолчали.
— Давайте попробуем подойти с другого конца… — аккуратно сказал босс.
Его слова с трудом доносились до Фролова. Он вдруг почувствовал, что не слышит и половины сказанного, а то, что удается услышать, никак не превращается в связную речь. Просто слова не составляются в предложения, будто сама человеческая речь стала ему чужой.
Будто он сам в этом аквариуме и видит весь мир через толщу воды.
Он расстегнул верхнюю пуговицу.
То, что говорили босс и представители клиента, казалось совершенно чужим и непонятным. И чем дальше, тем больше их слова никак не связывались в его, Фролова, мозгу.
— Кривая дорога вывела в черную воду, — сказал босс. — У рыб есть глаза, у лошадей есть глаза, а у меня нет глаз.