Для этого явления французский гений психоанализа Андре Грин придумал специальное название — моральный нарциссизм.
«Там, где мазохист найдет возможность пострадать, моральный нарцисс не упустит возможности лишить себя удовольствия». Как-то так…
Жила-была Маленькая Нарциссочка.
Исполнилось ей тридцать, сорок лет, а потом и пятьдесят. Она работала на двух работах, успевала ходить на вечеринки с друзьями. Вот только с мужчинами она не знакомилась. И всем рассказывала, что никаких мужчин ей и близко не надо в своей жизни. А то, что первые два мужа ее бросили, — так не очень-то ей и хотелось. И вообще… Это она первая собиралась их бросить.
Так и жила. Гордая. Потому что если невозможно получить, то можно этого просто перестать хотеть.
Однажды я нашла в интернете совершенно чудесную притчу Бориса Херсонского[19].
Молодой человек держал однодневный пост, нельзя было есть и пить воду. Он выдержал уже бо́льшую часть дня, идет по пустыне, изнемогая от жажды, и видит колодец с водой. Он подбежал к нему и задумался: «Я так хочу пить, от глотка ничего не будет, и так я столько продержался». Томимый жаждой и сомнениями, он все же решил выпить воду, но, поднеся ее к губам, в последний момент остановился. Идя дальше по пустыне, молодой человек так возгордился собой, что решил вернуться и напиться воды: раз уж гордыня его стала больше, чем до поста, то один глоток ничего не изменит. Он вернулся, зачерпнул себе воды, но жажда покинула его, и он не смог пить. После окончания поста он пришел к своему учителю, рассказал все, на что тот сказал: «Ты — лоскутное одеяло».
Моральный нарцисс выше человеческого страдания в принципе
Он не допустит ничего и никого, от чего бы он мог зависеть и от чего пострадает его могущественный контроль или, не дай бог, ему причинят боль отказом. Он обесценит внутри себя все то, что могло бы принести удовольствие. Особенно если это удовольствие зависит еще хоть от кого-то. Он избавится от всего и всех, чтобы не допустить даже потенциального обращения вовне своих влечений. Вместе с тем он заморозит все свои влечения и желания. Он иссушит свою душу, доказывая себе свою власть над своими желаниями: он ничего не хочет, и хотеть не надо. Он выше всего этого. А его контроль над своими потребностями и желаниями — непревзойденный.
И в итоге он превращается… в «лоскутное одеяло». Его «Я» — ненадежно сшитое полотно или даже решето, которое не удерживает связного образа личности. Внутри себя он одинокий, охваченный фантазией мегаломании, но по сути — маленький ребенок, надувающий щеки, стремящийся походить на устойчивого взрослого…