Последний пункт уведомления напомнил мне о забытом таймере. Я сместил взор в левый угол, и реально выпал в осадок.
Сейчас на таймере время двигалось, как при замедленном втрое обратном просмотре. Вместо бодрого ежесекундного обратного отсчета, каждый раз после смены последней цифры счетчик будто клинило, он зависал секунды на три, и потом спокойно уменьшался всего на одну позицию.
36:42… 36:42… 36:42… 36:41…
— Это как это? — не сдержавшись, я озвучил свое удивление.
— Ишь ты, как проняло, — хмыкнул Митюня. — Даже любопытно стало, чего там такого-эдакого в описании вычитал?
— Да я про другое… Только сейчас обнаружил, что время на таймере замедлилось. Обычно оно, наоборот, только ускорялось, а сейчас вдруг…
— А это… — перебил здоровяк поскучневшим голосом. — Я на руку тебе чаху приладил, пока ты в отключке был… Да, не на правой, на левой ищи…
Я лихорадочно задрал левый рукав толстовки, и с трудом подавил крик, обнаружив с внутренней стороны, ближе к локтевому сгибу, здоровенную намертво присосавшуюся к коже белую, как мел, пиявку, с основательно раздувшимся брюшком.
— Фу, млять!
— Не тронь! — Митюня отбросил мою вторую руку, потянувшуюся было к паразиту. — Это правильная чаха, адаптированная под нас артефактором, и вреда тебе она точно не принесет. Насытится, и сама отвалится. Но пока она сосет твою кровь, система воспринимает тебя в симбиозе с паразитом. На чаху, как местного жителя, наши ограничения не действуют. И пока ты с ней, типа, единое целое, убывание лимита твоего пребывания здесь в разы замедляется… Что ты сам только что и обнаружил.
— Черт! Все равно, выглядит мерзко.
— Да если б я тебе не показал, ты б ее присутствие на своей руке даже не заметил, — проворчал здоровяк, опуская на место рукав толстовки.
В принципе, его логика была мне понятна. Из-за моей неожиданной болезни, старший товарищ решил перестраховаться. Ведь неизвестно, как быстро удастся снова поставить меня на ноги, чтобы я смог самостоятельно продолжить путь. А замедление обратного отсчета давало существенную прибавку времени на вынужденное ожидание.
— Ладно, переживу, — пообещал я, возвращая руку с полезным паразитом обратно на траву.
— Переживет он. Видали? — продолжил ворчать Митюня. — Между прочим, чаха не вечная. Ее всего на десять, от силы двенадцать, раз хватает. Дальше дохнет паскуда. А одна такая у артефактора десять штук стоит. Вот и считай, почем мне моя доброта обходится.
— Тысячу за прокат чахи я хоть сейчас могу вернуть, — насупился я. — Кошелек только мой достань.
— Ты, пацан, походу, не понял. Не рублей — евро, — ухмыльнулся здоровяк. — Ну че, доставать кошелек?