Первое время она ждала, что Марку вот-вот появится, потом расслабилась. Она так внушила себе, что никакого уговора не было, что сама почти поверила в это.
А он не забыл.
- Сейчас не лучшее время, - пробурчала она себе под нос.
- Я бы не пришел, если бы все было хорошо.
Моне отвернулась и посмотрела в окно, выполненное в палладианском стиле. Оно служило главной частью оформления салона и придавало элегантности интерьеру. За стеклом кружились пушистые снежинки.
- Я поговорю с Чарльзом Бернардом, - добавил Марку. - Уверен, он не откажется придержать за тобой место, а если нет, обещаю, что помогу найти работу в январе после свадьбы.
Свадьба?
Моне насторожилась. Их взгляды встретились, и ни один не хотел отводить глаза в сторону.
Все тот же потрясающий, уверенный, самодостаточный Марку Уберто… На мгновение она почувствовала себя восемнадцатилетней девчонкой, мечтающей о его объятиях и его кольце на пальце.
«Тебе далеко не восемнадцать, прошли годы, вы оба изменились», - напомнила она себе.
- Прости, я задумалась, - сказала она. - Какая свадьба?
- Моя, - ответил он и добавил: - Возможно, ты не в курсе, жена умерла вскоре после рождения младшего.
Моне знала, но нарочно старалась вытеснить эту информацию из головы.
- Мне так жаль, - сказала она и уставилась на туго затянутый голубой галстук на шее.
Шелк приятно поблескивал от мягкого освещения. Марку, выхолощенный, безупречный, в итальянском стиле, с подчеркнутой индивидуальностью… Почему он так хорош? Может быть, если она сосредоточит внимание на белом воротничке или на лацканах, ей удастся отвлечься. Столько сил и лет потрачено, чтобы вычеркнуть его из сердца, а сейчас он явился, и она еле справляется с собой.
- Всего на четыре недели, максимум пять, - сообщил Марку.
- Медовый месяц включен? - сухо спросила она.
Марку пожал плечами.
- В середине января у меня конференция в Сингапуре, зависит от Виттории, захочет ли она лететь со мной.
Моне негодовала, хотя какое ее дело? Она не собирается ввязываться во все это.
- Не могу, прости. Я уже вернула тебе деньги, долг оплачен.
- Материально ты мне ничего не должна, но в какое положение ты меня поставила? Сбежала, не попрощалась ни с матерью, ни с моим отцом, ни с сестрами и братом.
Спорить бесполезно, Марку не изменит своего мнения. Даже в двадцать пять с ним всегда приходилось считаться. Может быть, этим он ее и привлекал. Марку все анализировал, оценивал риски, подходил к любому делу серьезно. Единственный раз он удивил ее, когда впервые поцеловал, и они чуть было не занялись любовью в его комнате, если бы не его отец. Позже он сокрушался, жалел о содеянном, бранился и из страстного и чувственного Марку превратился в холодного и жестокого мужчину.