Ее глаза слипались, и потребовалась вся сила воли, чтобы не заснуть. Лукасу нужно было поменять подгузник и надеть другой комбинезончик, прежде чем уложить его в кроватку на ночь. Она вздрогнула, когда Андреас взял у нее из рук ребенка.
– Ночью Лукас спит здесь? – спросил он, глядя на дорожную колыбель.
– Да, Тула пользуется этой колыбелькой, когда ее маленькая внучка приезжает погостить, и она одолжила ее мне для Лукаса.
– Завтра я закажу мебель для детской и все необходимое для Лукаса. Но сейчас я поставлю эту колыбель в своей гардеробной, а ты сможешь переночевать здесь со мной.
Ее сердце дрогнуло.
– И не подумаю.
– Но ты же не можешь ходить. У тебя же болит лодыжка, – мягко напомнил он ей. – И ты не сможешь взять Лукаса на руки. Очевидно, что вам придется перейти в мою комнату и позволить мне вам помочь.
– Я понимаю, что мне понадобится помощь, пока моя дурацкая лодыжка не пройдет, – пробормотала Айла, – но нам не обязательно спать в одной кровати.
– Ты боишься, что я не смогу контролировать себя, если мы будем в одной постели? – Голубые глаза Андреаса потемнели от гнева. – Ты пыталась скрыть, что тебе так больно, но сейчас ты бледна, как привидение. А я не настолько груб, чтобы попытаться воспользоваться тобой, когда ты настолько беззащитна.
Теперь она почувствовала себя виноватой! Она тяжело вздохнула.
– Хорошо, ты прав, – прошептала она. – Но это только сегодня. – Она посмотрела на Андреаса.
Он баюкал Лукаса на руках, и нежное выражение его лица, когда он смотрел на ребенка, растрогало ее. Впервые она по‑настоящему поверила, что Андреас намерен быть преданным отцом своему сыну. Он сказал, что они должны сделать все возможное для Лукаса. Но как может существовать брак между двумя людьми, которые не доверяют друг другу?
Он повернулся, и взгляды их встретились.
Вздохнув, Айла попыталась сконцентрироваться на насущных проблемах.
– Лукасу нужно сменить подгузник. Сможешь это сделать?
– Я уверен, что научусь. – Андреас улыбнулся. – Как только Лукас уснет, я пойду и приготовлю ужин.
– Не думала, что ты можешь заниматься домашними делами.
– Осторожно, – мягко сказал он. – А не то потребую вернуть немедленно мне мою рубашку. – Озорной блеск в его глазах заставил Айлу задрожать от желания. Ее груди налились тяжестью, и когда она посмотрела вниз, то смутилась, увидев, как торчат из‑под рубашки, которую он ей одолжил, ее соски.
– Даже любопытно, – проговорила она. – Твоя мама научила тебя готовить?
– О боже, нет! У моей мамы была целая армия слуг, которые суетились вокруг нее. И я сомневаюсь, что она хоть раз была на кухне. Ее ничего не интересовало, кроме ее слабого здоровья и несчастной судьбы, в которых она винила меня.