Он поддался порыву поцеловать ее, забыв, что папарацци легко могут узнать главу одной из самых известных греческих компаний. Очевидно, журналист также узнал и Айлу – бывшую невесту Стелиоса Карелиса.
– В социальных сетях пишут, что я охотница за богатствами, которая сначала связалась с твоим стареющим отцом, а затем решила употребить свои женские чары, чтобы поймать тебя, – произнесла она сдавленным голосом. – Я рада, что мы оставили Лукаса на Лулуди с Тулой и пресса не узнала, что у нас есть ребенок.
– Но мы не сможем прятать его вечно, – тихо сказал Андреас. Их частная жизнь была защищена от посторонних глаз, только пока они оставались на острове, но так не могло продолжаться вечно. – Я даже сестре не сказал ничего о нашем ребенке. И я не хочу, чтобы какой‑нибудь пронырливый журналист разнюхал о Лукасе и написал разоблачительную статью о нашем… «ребенке – плоде тайной любви». Мы должны взять ситуацию под контроль и сделать заявление для прессы, чтобы объявить, что у нас есть сын. И…
Он заколебался и взял ее руки в свои. Глядя на нее, он ощутил какое‑то непонятное стеснение в груди, когда увидел, что ее глаза блестят от слез.
У них был только один разумный выход. Лукас имел полное право расти и носить фамилию Карелис и пользоваться поддержкой и любовью обоих родителей. Андреас был полон решимости. За последние недели он понял, что они с Айлой стали друзьями, а не просто любовниками.
По правде говоря, его это удивило. Никогда раньше женщины не становились его друзьями. Он хорошо ладил с женщинами‑коллегами и всегда мирно расставался со своими любовницами. Он был мужчиной, который дружит с мужчинами. За годы, проведенные на соревнованиях, среди его друзей были другие гонщики и инженеры. Атмосфера гоночной трассы не способствовала душевным разговорам, подумал он с кривой усмешкой.
Айла была умна, у нее было прекрасное чувство юмора. Андреас разделял ее увлечение историей Греции. Он гордился своей родиной и был рад, что Лукас сможет узнать о богатом греческом наследии от обоих родителей. У них с Айлой впереди может быть прекрасная совместная жизнь, подумал он.
– И?… – подсказала ему Айла.
Он сжал ее руки.
– И на пресс‑конференции мы также можем объявить о нашей предстоящей свадьбе.
Сложные эмоции захлестнули Айлу, но прежде всего она почувствовала облегчение. С тех пор как Андреас признал, что он отец Лукаса, и сделал ей предложение, он больше не заговаривал об этом. Она гадала, изменил ли он свое решение или испытал облегчение оттого, что она ему отказала. Однако ничего не изменилось, напомнила она себе. Они обсуждали брак лишь потому, что Андреас считал своим долгом жениться на ней. И все же она не могла не радоваться тому, что он хочет, чтобы весь мир узнал, что Лукас его сын.