Айла сглотнула. Платье было похоже на платье из сказки. О таких мечтали маленькие девочки, когда думали, что выйдут замуж за принца. Но маленькие девочки выросли и поняли, что даже у красивых принцев бывают недостатки. Она не позволит вскружить себе голову бесстыдно романтичным платьем, твердо сказала она себе.
– Я даже не знаю, что сказать, – прошептала Айла.
Глаза Андреаса блеснули, когда он забрал у нее платье и положил его на диван.
– Скажи «да», omorfia mou. – Он взял ее за подбородок и посмотрел ей в глаза. – Я не приму «нет». Почему ты колеблешься, хотя в глубине души понимаешь, что это самый правильный шаг, который ты можешь сделать? Мне еще никогда не доводилось переживать страсть, подобную той, что вспыхнула между нами.
Она испытывала страстные чувства только к Андреасу, и он был единственным мужчиной, которого она хотела или будет хотеть, но у нее хватило ума не говорить ему об этом.
– А что будет, если страсть пройдет? – Айла задала вопрос, который разъедал ее душу. – Ты заведешь себе любовницу? О, я уверена, что ты не будешь это афишировать, но неужели ты ожидаешь, что я буду закрывать на это глаза или тоже заведу любовника?
У Андреаса задергался глаз. Какое‑то первобытное выражение появилось на его лице, и глаза его почернели.
– Не советую пробовать, moro mou. Я не делюсь с другими тем, что принадлежит мне.
Она должна была бы ужаснуться его собственническому заявлению, но Айла почувствовала глубокое облегчение. Их отношения могли быть основаны на сексе, но в глубине души ей было очень приятно, что Андреас так сказал. Ей пришлось напомнить себе, что она современная, независимая женщина.
– Я не твоя, – прошептала она.
Он положил ей руку на талию и притянул к себе.
– Повтори это, когда будешь лежать подо мной, а я буду внутри тебя! – прорычал он. – Скажи мне, что ты не моя, когда ты выкрикиваешь мое имя и царапаешь ногтями мою спину каждый раз, когда я заставляю тебя кончить.
Он наклонился и яростно поцеловал ее. В этом поцелуе не было нежности. Он словно хотел оставить знак, что она его. А она не сопротивлялась, потому что единственное место, где она хотела быть, было в его объятиях, в его постели и в его жизни.
Когда он оторвался от ее губ, оба они тяжело дышали.
– Я готов полностью посвятить себя нашему браку, – сказал он ей. – И я ожидаю от тебя того же.
Это никак нельзя было бы назвать признанием в любви, но, как ни странно, эти откровенно сказанные слова понравились ей больше, чем если бы он притворно рассказал о высоких чувствах. Она пристально посмотрела в его прекрасное лицо, и ее сердце замерло, когда он тихо спросил: