И вновь волны энергии еще ощутимее и мощнее прорезали воздух. Скинув зверя, пума, пошатнувшись, отступила. Проехавшись по скользкому снегу, волк кинулся обратно, но стрела, пронзившая грудь, остановила. Он свалился замертво. Еще один выстрел, и черная кошка вздрогнула. Переступив с лапы на лапу, шагнула навстречу мёртвому противнику – из её горла вырвался сдавленный хрип.
К оседающей кошке подбежала спасённая девушка. Упала на колени перед заваливающейся набок пумой. Взгляд преданных золотистых глаз, тускнея, обращался к ней.
Девушка, рыдая, обхватила голову кошки дрожащими ладонями. Но пума, не спуская с нее глаз, умирала.
Серой, искрящейся стеной повалил снег, покрывая кровь и грязь чистой простынёй. Угасающие жёлтые глаза на фоне сгущающегося мрака моргали реже… Последний раз блеснув, золото померкло, и чёрные веки закрылись навсегда.
Артан проснулся. Судорожно закрыл лицо, растирая кожу, пытаясь окончательно прогнать видение. Отняв ладони, удивленно уставился на них. Мокрые. Снова. Разозлившись, резко сел, сгребая уже сбитую в кучу простынь и отшвыривая в пустоту. Он ненавидел любые проявления слабости, а за эти слёзы готов был разорвать себя. Вот только от чего? От безысходности? Необъяснимости кошмара?
Тьма! Кому сказать – не поверят! Артан Эварт рыдает, как баба! Встал, отпинывая попавшиеся под ноги тапки и, нарезав пару кругов по комнате, остановился посередине. Вот где логика? Где смысл в этих навьих снах? Что он сотворил такого страшного, что кошмары захаживают к нему, едва стоит закрыть глаза? В голове тут же выплыл ответ, вызывая усмешку. Конечно же это был риторический вопрос.
Но опять – причём здесь эта дохлая кошка, зыркающая на него во снах?! Так. Успокоиться. Вспомнить: кто он и где. Человек с относительно тёмным прошлым, таким же настоящим, но, однозначно, светлым будущим. Спокойный и хладнокровный. Хладнокровный. Именно эта мысль выбросила из туманной паники недавнего сна, и помогла сфокусировать взгляд. Прямо перед ним тёмное окно с отдернутой шторой. Еще минута понадобилась, чтобы узнать в размытом изображении сердито задумчивого лица своё отражение. Что ж, аристократической бледности ему явно добавила взошедшая луна.
Тихий щелчок, и звук открывающейся двери вырвали из размышлений. Резко обернулся, на автомате призывая в кулак магию.
– Ой, господин, вы уже проснулись… – на пороге топталась растерянная миловидная женщина.
Артан возвел глаза к потолку, ругая себя последними словами: да здравствует мадам паранойя. Чуть не прикончил собственную служанку. Встряхнул рукой, убирая холодное голубоватое свечение.