– Ты меня только путаешь…
Мартина подалась навстречу, облокачиваясь на стол. Сузила веки, вглядываясь Яре в глаза, пыталась найти в них ответы на какие-то известные лишь ей вопросы.
– Моя мать однажды напророчила крах монархии. Короля должен был свергнуть мальчишка, рожденный в тот год. Ее записи попали не в те руки, и жизнь пошла под откос, – лицо женщины потемнело, взгляд направился Яре за спину. – Дар провидения – самый жестокий из всех. Ты видишь все, что когда-либо происходило и может произойти. Сотни сюжетов мчатся по кругу и сводят с ума, пока не найдут выхода, облачившись в слова. Она не понимала своих предсказаний. Была лишь их посредником.
– Как это… печально. Видно в тот раз она ошиблась? Его Величество на троне и войн давно не было.
Мартина усмехнулась. Встала, прошла через всю комнату к широкому шкафу, открыла один из ящичков. Долго что-то в нем искала, шелестя пергаментом. Наконец, выудила посеревший от времени лист, прихватила глубокую глиняную пепельницу и вернулась. В молчании раскурила начатую сигару, выпустила кольцо белого, горько пахнущего дыма прямо Ярине в лицо. Только потом заговорила, пододвинув к девушке бумагу.
– Вот то, что она произнесла. Верховный маг понял все это по-своему и избавился ото всех, кто мог хоть как-то походить под описание.
Яра осторожно взяла пергамент, раскрыла. Ровные буквы, выписанные карандашом, практически не читались, но все ж она смогла понять.
«Я вижу кровь… и в золотых палатах пир…
Грядет Сын Света и несет погибель трону!
Он заберет и государство, и корону —
Тот, кто готов из чрева выйти в этот мир…
От силы – сила, и его не удержать…
От Света – Свет! И от него нам не укрыться…
Пятном Анохриса отмеченный родится,
Чтобы всех нас мечом разящим покарать…»
По спине пробежали мурашки. Словно прочла не простые выцветшие от времени строки, а нечто имеющее немалый вес, энергию, силу.
– Оно еще не сбылось… – проговорила, не думая, слова сами выпрыгнули на язык.
– Верно, – Мартина снова затянулась удушливым дымом. – Тоже чувствуешь?
– Анохрис, это ведь Старый бог…
Ведьма кивнула, стряхивая пепел.
– И что значит «Пятном родится»?.. Сын Света. Да тут мозг можно сломать! И трактовать по-разному.
– Если моя мать не ошибалась, тот, о ком здесь говорится, – она указала острым ногтем на лист в руках Ярины, – и тот, к кому ты едешь – одно лицо. Герцог Эварт, единственный человек с рассветом на гербе рода, первый, кто пострадал от рук Верховного. Его новорожденный сын пропал в тот год. Все считали малыша погибшим, но мать не стала бы искать мертвое дитя. Связь двух столь близких душ слишком сильна, чтобы одной из них поверить в смерть, которой не было.