— Я туда не пойду! — с порога заявила она маме.
— И тебе привет! — отозвалась мама, оценив настроение любимого ребенка.
— Ой, прости, пожалуйста! — Катерина бросила портфель и сумку со сменкой и пошла обниматься и жаловаться.
— Ну, что ты так расстраиваешься? — уяснив проблему, улыбнулась мама. — Будет самый красивый костюм. Тогда мы с тобой не знали о маскараде, а сейчас-то, кто предупрежден, тот вооружен!
— А кто тут говорит про маскарад? — в шорохе крыльев мимо мелькнула яркая вспышка и на спинку стула рядом уселась Жаруся. Она приехала с ними в город, так как серьезные мужские разговоры про Горыныча навевали на ее тоску. — Ой, как я люблю разные маскарады!
— А я нет, не люблю! — мрачно отозвалась Катерина, настроение повысилось, оптимизма прибавилось, но проблема осталась. — Я понятия не имею, кого на маскараде буду изображать!
Из магазина вернулась бабушка и тоже присоединилась к обсуждению.
— Девочки уже и принцесс изображают и королев и фей и ведьм и волшебниц!
— Ведьм? Принцесс и фей? — мелодично рассмеялась Жаруся. — Какая чепуха! Иди к зеркалу! — приказала она Кате.
— Зачем? — удивилась Катерина.
— Иди, говорю!
Катерина недоумевая подошла к зеркалу. Ну и на что там смотреть? Она уже успела переодеться, и была в зеленом домашнем платье. Русые волосы, серые глаза, совсем ничего интересного. Не то, что Лена и Люба! Они разные, но обе очень красивые. Лена Ильина светлая блондинка с настоящими локонами и яркими голубыми глазами, а Люба с каштановыми волосами, теплыми карими глазами и толстенной косой. Катя успела подумать, что им очень пойдут их наряды, но тут Жаруся подлетела и клювом воткнула ей в рукав платьица крошечное золотое перо из своего крыла.
— Ой, что это??? — Катерина ахнула и прижала ладони и щекам. — Ой, как это?!
Ее платье мгновенно превратилось в шитое золотом широкое зеленое одеяние до пола, тапочки стали золотыми туфельками из мягкой кожи, на голове сам по себе возник золотой обруч с двумя подвесками у висков. Коса стала длиннее и почему-то тоже засияла золотыми искорками. Мама ахнула, бабушка села на подвернувшийся стул и всплеснула руками.
— Вот это да-а-а! — прошептала она, глядя на внучку.
— Не да, а нет! — Жаруся была недовольна. — Сейчас-сейчас — она хлопнула крыльями, обруч сменился невысоким кокошником, ярко-голубым, цвет сарафана тоже изменился под цвет кокошника, золотое шитье само поползло по ткани, усложняя узоры, на виски спустились сложные жемчужные подвески, в косу сама вплелась яркая лента с золотом. Жаруся зависла перед Катей, задумчиво почесала правой лапкой клюв, и опять замотала головой.