Дальше Катерина пошла в горницу с усилившейся головной болью под венчиком, но выглядела при этом действительно наряднее.
— Радость моя! Как ты себя чувствуешь? — Баюн завился вокруг Катерины и умильно на неё поглядывал. — Нет, ну правда, мальчик молодец? А может, мы его обратно примем? А?
— Нет. Не может, и не примем! — Катерина чувствовала, что надо было полежать, а лучше всего добраться до ближайшего безлюдного места и уйти домой.
Её ответ ошарашил и Баюна и Волка и Жарусю. — Ну, что вы так на меня смотрите? Если кто забыл, я всё это прекратила, потому что не могу рисковать. Понимаете? Мы уходим, а он здесь. И его убить могут в любой момент. А ему-то это зачем?
— Хорошо, вот ему это и скажи. Он пришёл и ждал тебя, и если я что-то в чём-то понимаю, то ему это далось непросто, — спокойно сказал Волк. — Но, от себя могу добавить, что если ты решишь меня так когда-нибудь защитить, то я сдохну с тоски, — он поднялся и неслышно вышел, за ним проследовал Баюн и выпорхнула Жаруся. И Катерина с ужасом обнаружила за печкой, углом выдающейся в горницу совершенно бледного Ратко.
— Ты? Ты слышал? Прости… Но, я правда не могу, — Катерина в жизни не была в таком жутком положении, даже когда в тумане они в западню у Хрустальной горы попали.
— И я не могу, как выяснилось. Я чего только не делал… Не могу и всё, — Ратко поднялся и подошел к Катерине. — Если прогонишь, я уйду, конечно, куда же я денусь. Только этим ты меня не защитишь. Понимаешь? Я как Волк. Просто сдыхаю! Ты говорила, что я уже не влюблён, но это неправда! Я много чего говорил и делал неправильного. И хорошо, что ты меня тогда отправила прочь. Меня это здорово встряхнуло. И я понял, что для меня важно. Мне важно оказаться рядом, успеть защитить.
Катерина не могла заставить себя поднять глаза. Трусила страшно.
— Катя, ты мне скажи, я могу остаться? Или ты совсем не хочешь меня рядом видеть? Не думай о Яге, Кащее и прочих. Скажи, мне можно остаться? — Ратко даже руки за спину спрятал просто потому, что они дрожали.
— Я так боюсь! Как ты не понимаешь, я просто за тебя боюсь! — Катерина, наконец, выговорила то, что должна была.
— Я тоже очень за тебя боюсь. Жутко просто. Я всё это время с ума сходил, все слухи собирал. А когда увидел, что у Кира кладенец, и он мне сказал, что вы едва не погибли… Кать, я лучше рядом за тебя боятся буду, когда ты на глазах, это не так страшно. Можно? — Ратко даже глаза прикрыл. А ну как опять скажет нет? Он за печкой только что чуть не помер от разрыва сердца.
— Можно, — Катерина выдохнула. — Но, если ты опять начнёшь рассказывать, что мне прилично, а что нет…