Я напрягаюсь. Едва ли это можно назвать доказательством. Мне необходимо выяснить, что Дженсен сделал, чтобы попасть сюда. Словно в ответ на эту мысль место действия меняется – теперь я слышу мерный стук лошадиных копыт по усеянной галькой тропе. Легкий ветерок разносит мелодичный смех Боу.
Дженсен едет верхом на гнедой кобыле, усадив перед собой Боу. На лице мальчика написан восторг, и он показывает отцу то на дерево, то на скалу, то на цветок.
– Ты видел ту птичку, пап? У нее была фиолетовая грудка и синяя головка.
– У тебя зоркие глаза, сынок, – говорит Дженсен. – Я ее не заметил.
– Вот было бы смешно, если бы у тебя были фиолетовая грудь и синяя голова.
Дженсен смеется:
– Это точно. Как ты думаешь, если бы я был фиолетово-синим, ты все равно любил бы меня?
– Наверное.
Время идет, и Дженсен целиком погружается в свои мысли. Он направляется к одной из своих пациенток, живущей в соседней деревне, – у нее развилась инфекция после того, как она порезала палец во время стряпни. Дженсен уже полечил ее, но сейчас, по его мнению, надо осмотреть ее повторно, чтобы убедиться, что инфекция не вернется. Обычно в таких случаях он оставляет Боу с Фредриком, но сейчас время жатвы, и Фредрик будет работать в поле до самого заката. И Дженсен думает о том, что Боу наверняка интересно ехать с отцом. И кто знает – быть может, доведывание определит, что Боу тоже будет Врачевателем, тогда этот их визит к пациентке будет ему полезен.
Боу зевает:
– Папа, нам еще далеко?
– Нет, теперь уже недалеко, – отвечает Дженсен. – Мы доберемся до места еще до того, как настанет ночь.
Боу смотрит на ярко-голубое небо.
– Значит, нам еще ужасно долго ехать.
Дженсен смеется:
– Ничего, мы сделаем небольшой привал, чтобы размять ноги и немного подкрепиться. Хочешь малость передохнуть?
Боу утвердительно хмыкает и трет глаза. Скоро он уже крепко спит, привалившись к своему отцу.
Дженсен не видит кролика – тот несется по полю рядом с тропой, спасаясь от лисы. Затем перебегает тропу перед лошадью, она пугается, и Дженсен пытается успокоить ее, гладя ее холку и тихо что-то говоря.
И, наверное, это бы сработало, если бы внезапно проснувшийся Боу не вскрикнул.
От внезапного звука лошадь встает на дыбы, и Боу начинает скользить вбок, Дженсен хватает его, пытается удержать. Но, чтобы успокоить лошадь, ему приходится ослабить хватку – совсем чуть-чуть, – и он не удерживает своего сына.
Все происходит быстро – Боу соскальзывает с лошади, падает, кричит, затем копыто лошади резко опускается на его ногу, Дженсен слышит, как хрустит бедренная кость его сына, и у него холодеет кровь.