И я точно знаю – мое будущее будет ничуть не лучше. Я словно нахожусь внутри видения, вызванного гаданием на костях, и вижу перед собой два пути, одинаково безотрадных – либо меня убивает Лэтам, как в моих ночных кошмарах, либо моя жизнь заканчивается на Острове Клыков, где я буду заключена после того, как меня разоблачат.
Вот бы послушать сейчас какой-нибудь здравый совет моей матушки, ощутить пожатие руки бабули, выслушать одну из историй, которые мне, бывало, рассказывал отец и после которых все вставало на свои места.
Но они все мертвы.
Меня снедает тоска по дому, но, даже окажись я сейчас в Мидвуде, это бы все равно ничего не изменило. После смерти моего дедушки я часто приходила в Лес Мертвых и находила утешение, стоя у подножия нашего семейного дерева. Но теперь, когда Лэтам украл у меня и кости матушки, и кости бабули, это только причинило бы мне боль, напомнив, что моя связь с ними оборвалась. Разве что…
У меня все-таки есть одна кость, оставшаяся от бабули, – та, которая была сломана, а затем сращена и о которой я после прибытия сюда старалась не вспоминать. Изучая мой альтернативный путь, я не смогу увидеть ни отца, ни бабушку – ведь, когда эта кость сломалась, они оба были уже мертвы. Но я могла бы увидеть мою мать. И наконец поискать зацепки, которые, возможно, приведут меня к Лэтаму. К тому же теперь, когда я научилась более точно перемещаться во времени, мне, возможно, удастся сделать так, чтобы избежать тех моментов другой моей жизни, где фигурирует Брэм. Дополнительная практика мне не помешает, может статься, она способна помочь мне научиться различать, что именно я вижу: прошлое, настоящее или будущее.
Острое чувство одиночества придает мне мужества. Я достаю кость и сажусь на кровати, скрестив ноги.
Затем закрываю глаза и касаюсь кости одним пальцем. Вот приходит знакомое тянущее ощущение внизу живота, и меня затягивает в видение, кажущееся мне таким реальным, таким родным. Это все равно что надеть любимый свитер и убедиться, что он и сейчас именно такой, каким я его помню.
Я вижу лицо матушки, глядящей на меня, когда я вошла в Кущу, чтобы она провела доведывание. Пытаюсь всмотреться в нее, думаю, как в ее глазах отражаются огоньки свечей. Затем гляжу, как она накинула на мои плечи свой красный шелковый плащ перед тем, как я отплыла в Замок Слоновой Кости, как она взяла меня за руку и коснулась пальцами метки на моем большом пальце, похожей формой на лепесток цветка. Я не задерживаюсь на моих резких ответах, радуясь тому, что была такая реальность, в которой она знала, как сильно я ее люблю.