Меня провели в светлую горницу, где на высоком стуле с фигурной спинкой сидел целый митрополит. Толстый грузный мужчина с хитрыми глазами, окладистой бородой. Опознал его я по особой шапке – митре и панагии на груди. Рядом с ним стоял с папкой документов худощавый священник в черной рясе и острым взглядом. Это явно Феофан.
Я размашисто перекрестился, подошел к руке митрополита. Тот дал руку поцеловать, указал пальцем на стул рядом.
– Вот Гришка, жалуются на тебя, – вздохнул архиерей. Кто же это? Я никак не мог сообразить.
– Кому не угодил, ваше преосвященство? – коротко поинтересовался я.
– Моей духовной дочери, Стане, – включился в беседу Феофан.
– Так дура она, – выдал я, всем видом демонстрируя простодушие.
Тут к женщинам, особенно у попов, отношение так себе, должно сыграть. А нет, так укрепим репутацию баламута и скандалиста.
– Не смей так о герцогине говорить! – пристукнул кулаком по подлокотнику митрополит.
– Баба и есть баба, сосуд греховный. Падка на суеверие, через то многое смущение делает.
Архипастырь внимательно посмотрел в мои честные глаза и, видимо, внутренне согласился, но продолжил:
– Почто ты ее озлил недавно на панихиде? Нам во дворце поддержка ой как нужна!
– Я? Озлил? – я развел руками в недоумении. – То был весьма радостный день. Царевич Алексей пошел на поправку, у всех ангелы пели на душе.
Священники переглянулись.
– И как же тебе удалось сие? – поинтересовался митрополит.
– Сказал царю убрать от царевича немецкую отраву. Вот ему и полегчало.
– Вот так приехал в Царское и сказал? – удивился Феофан.
– С Божьей помощью, вестимо.
Все перекрестились, повздыхали.
– Об нашу тему також скоро переговорю с Помазанником. Ныне я у него в доверии.
– Какую нашу тему? – не понял митрополит.
– Как какую, – я посмотрел на архиерея ясным взором, – насчет патриаршества.
Митрополит аж подскочил в кресле, Феофан тоже вздрогнул.
– Владыка Антоний! – священник даже отшагнул прочь. – Не было промеж нас с Григорием таковых разговоров! Богом клянусь, не было!
Понятно. На разговор меня вызвал сам митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский Антоний. Значительная фигура в православной церкви.
– Верю, Феофан, верю, – успокаивающе махнул рукой Антоний. – Но мыслит Григорий правильно. Понимает наши чаяния.
Митрополит задумался, Феофан мимикой мне пытался что-то сообщить, но что именно, а я не понимал. Осознав мою тупость, архимандрит склонился к ухо Антония, что-то зашептал. Я навострил уши, но ничего не услышал. А хотелось бы.
– Вот, что Григорий Ефимович – митрополит согласно покивал Феофану – Про твои дела во дворце мы и так знаем. Ты сейчас иди с Богом, мы как обсудим промеж собой, тебя позовем.