Часа через два Макар, в сопровождении писаря, вновь появился в поповской ограде. Здесь было все так же спокойно, партизаны завалились спать, двое, подложив под головы седла, устроились на предамбарье, ногами друг к другу; третий густо храпел прямо на земле, в теневой стороне зимовья.
Только теперь почувствовал Макар, как проголодался он и как устал от пережитого боя и от суматошной, бессонной ночи в седле.
Поручив коня писарю, Макар усталой походкой двинулся к зимовью, откуда навстречу ему вышла молодая, высокого роста девица в белой кофточке и длинной черной юбке. Подойдя ближе, она замедлила шаг и, немного смущаясь, сощурилась в улыбке:
— Здравствуйте, товарищ командир!
— Здравствуй.
Макар посторонился, уступая дорогу, но девушка и не думала проходить.
— Я видела сегодня, как вы казаков своих в бой вели, интересно.
— Да что там интересного-то? — Макар остановился, глянул в лицо незнакомки. Девица держала себя смело, хотя о красных повстанцах беляки распускали столько всяких небылиц, что в селах, куда впервые заходили партизаны, их боялись как огня, а девушки прятались от них.
— Нет, это очень интересно, — певуче продолжала девушка, — все так необычно, романтики много…
Макар, впервые в жизни услыхав такое слово, смутился и, не зная, что ответить, буркнул:
— Этого добра-то хватает.
От коней к ним подходил писарь, а Макар заторопился в зимовье, чувствуя непонятное смущенье.
Из зимовья он вышел уже без оружия, в одной нательной рубахе, с куском мыла и полотенцем в руках. Девушка поджидала его у телеги, возле бочки с водой.
— Давайте я вам полью, — сказала она, зачерпнув из бочки большим ковшом.
— Спасибо, — мотнул головой Макар, подставляя широкие, задубевшие от работы руки.
Пока Макар фыркал от удовольствия, тщательно намыливая себе руки, лицо и шею, она молча поливала ему и заговорила, когда он стал утираться:
— Вы любите читать?
— Люблю, — усмехнулся Макар.
— А что вы читали?
— Всякое, не помню уж за это время, не до чтениев было.
— Хотите, я принесу вам что-нибудь из Толстого, например «Казаки», «Хаджи-Мурат»?
«Роспись бы ей показать на резинке», — улыбаясь, подумал Макар, а вслух же сказал:
— Спасибо, делов полно всяких, да и уснуть ишо надо.
— А вы, как пообедаете, заходите в дом, там отдельную комнату вам отведем, хорошо?
— Хорошо.
В зимовье Макара с нетерпением ждал Мишка, на столе перед ним курилась паром жареная баранина, горкой лежали вареные яйца и крупяные шаньги, шумел зеркально блестящий самовар.