Его Величество посмотрела на мужа с одобрением. Вопреки ее подозрениям, голова у него была на месте, хоть и заносило порой. Уж слишком она торопилась судить.
Сидеть в песцовых мантиях в жарко натопленной тронной зале было некомфортно. Пожалуй, следует дать наказ, чтобы топили поменьше, и так выйдет экономия, которая добродетелью станет в глазах народа.
– Я думаю, правильно будет решение твое, каким бы оно ни было, – поощрила она Его Величество, сделав знак, чтобы следующие посетители вошли в залу.
– Мы им помилование выдадим, – шепнул ей Его Величество о заранее принятом решении, наклонившись к уху. – На исправительный срок. И что они все время попадаются? – недовольно и горько поморщился он. – И ведь хоть бы раз заступился кто, кроме меня! А скольких государственных мужей содержат… Мы вот вроде немного платим чиновникам, а они за место свое держатся – не оторвешь, и работают на благо государства…
Его Величество с осуждением и сочувствием покачал головой в некоторой задумчивости, подсчитывая доход, который приходил в казну как подать и процент за помывочные мероприятия. Деньги обычно были такими грязными, не разглядишь, своя валюта или чужая, номерные знаки на банкнотах не просматривались. И ведь кто-то же бросал их в грязь! А все говорят, денег у народа нет. А еще налоги, которые капали в казну, когда отмытая валюта становилась чистой, как слеза. Держать при себе такие деньжищи было несподручно, то инфляция, то деноминация, вкладывали во все что можно и нужно.
– Если они на дороге столько собрать умеют, может, определим их на государственную службу? Пусть бы в казну сразу и собирали. А то жалование платим кому ни попадя, а казна все одно весит меньше жалования!
– Хорошая мысль, – задумчиво произнес Его Величество. – Казначея и сборщика податей потом пристроим куда-нибудь. К привычной-то работе они не приспособлены. Сдается мне, обворовывают нас. Вот откуда у них столько добра? По отчетам не придраться, а глаза другое зрят. С другой стороны, службу государственную несли. Им бы губернию какую, пусть еще поучатся.
– Или депутатами от народа, пусть замалюются, бумага все стерпит, а если жалобу накатают, дальше нас не уйдет, некуда, – пожала плечами Ее Величество. – Внушение сделаем, чтобы не обворовывали нас и народ наш. Наша казна народная, но не до такой же степени, чтобы всякий себе карманы набивал. Стране без них богаче, – она взглянула строго на представших перед нею разбойников и секретаря, который сидел чуть ниже ее и чего-то писал в длиннющем свитке. – Все слышал? – обратилась она к секретарю. – Запиши Указ да народу передай: мол, мы, Наши Величества, раскрыли заговор против народа нашего. Казначей – казнокрад, сборщик податей – дегенерат, все мыслимые и немыслимые бедствия народные от их некомпетентности. Обчищали казну и вывозили за пределы царства-государства, а посему повелеваю…