Там же потихоньку складывалось и нечто вроде крестьянских Советов, решавших задачи вроде постройки школ, рекрутского набора, сбора налогов, а власть формальная, в виде старост и волостных правлений, фактически только визировала принятое в артелях решение. Принцип общей пользы крестьяне распробовали и драки деревня на деревню из-за передела покосов или там лесных угодий ушли в прошлое, во всяком случае, в образцово-показательном Можайском уезде, за которым был наш особый надзор. Нет, дрались, конечно, дрались, как без этого — но все больше ради удали молодецкой, стенками на Дмитриев день и Масленицу или в какой другой праздник, по уговору.
Наш проект предлагал комплексное решение — и перенос артелей с будущего водохранилища на новые земли, и строительство там агрогорода на основе новейших достижений науки и техники, и новая власть, и плотина с электростанцией. Но водохранилище накрывало и чужие земли — помещиков вроде фон Мекка, отруба, церкви, кладбища и так далее. А такую проблему без государственного участия нам было не вытянуть.
— И только представьте себе, Петр Аркадьевич, деревня будущего, с электричеством, с водопроводом, с новейшим производством, с базой для Сельхозакадемии, с техникой! Образец для всей России будет!
— Ну, предположим, государство поддержит этот проект, вы найдете земли для переселения, а что делать с теми, кто не пожелает переезжать?
— Когда строили Транссиб, государство нашло способы.
— У вас там мужицкая республика выйдет.
— Так Россия страна мужицкая, вот и покажем ей, какой новая жизнь… — я не договорил, потому как краем глаза увидел, что из-за Преображенской церкви, под грохот копыт несется пролетка.
Она круто свернула на набережную, с нее спрыгнули два седока: щуплый и высокий и, на ходу доставая пистолеты, кинулись в нашу сторону.
Мда, до дверей его подъезда оставалось уж немного…
Мозг удивительным образом охватил всю картину, резко, на глубину, в деталях:
Сухой стук, потом еще раз, с крестов взвилась стая галок.
Возле уха резко свистнуло, я машинально полез за оружием.
Адъютант зачем-то привстал в коляске.
Первый охранник одним плавным движением опустился на колено, второй широко расставил ноги и оба наводили тяжелые браунинги.
Заплясали веселые огоньки на срезах стволов, зазвенели по булыжникам гильзы.
Адъютант ступил на землю.
Бегущего к нам с вытянутой рукой высокого боевика будто толкнуло, он повалился на землю, нелепо разбросав ноги. Щуплый запнулся о них и кубарем полетел на мостовую.
Я тащил, тащил и тащил свой пистолет наружу.
Возчик на пролетке обернулся назад и поднял из-за облучка черный саквояж.