В общем, когда Надя забеременела, было как-то сразу понятно, что к ее художествам никто не относится всерьез. У нее был Вадим. У Вадима были совсем другие картины: напряженные и драматичные, оригинальные и непонятные. У него было имя, известное каждому в художественных кругах: отец прославился как художник еще в шестидесятые. Надины девочки на этом фоне выглядели несерьезно. Так считали все – пожалуй, кроме матери. Марина была уверена, что у дочери талант. Но она ничего не понимала в живописи, да и карьеры не сделала, так что ее мнение не ценилось.
Надя тогда как-то легко поверила, что самое естественное – забыть об этой полудетской привычке к рисованию и стать женой и музой Вадима, воспитывать продолжателя династии Невельских. Бабушка горячо поддерживала это стремление. Ей всегда хотелось для внучки респектабельного будущего, а мать Вадима не работала, носила каракулевую шубу и ездила отдыхать на курорты: летом в Кисловодск, а в бархатный сезон – в Ялту или в Сочи. Молодым лауреатской идиллии не досталось. Времена были другие, работы надо было активнее продавать, а у Вадима это выходило крайне плохо. Поэтому дорастив сына до двух лет, Надя пошла на экономический, где и встретила Ленку, которая со временем стала ей самым близким другом.
Ее девочек, видимо, сохранила Марина. Во всяком случае, Надя не могла припомнить, когда эти работы были сняты с подрамников и уложены в папку. Так, все, половина второго. Я завтра буду невменяемая, если немедленно не лягу. Надо попробовать без снотворного, а то встать будет нереально.
Она закрыла папку, сунула ее на прежнее место и через несколько минут уже провалилась в сон.
Надя шла по коридору с кружкой для кофе в руках. В следующий раз, когда шеф предложит купить мне в кабинет личную кофемашину, соглашусь. Надоело ходить на общую кухню, там вечно какие-то пустые разговоры и все друг на друга пялятся. Да и статус у нее уже вполне солидный – можно себе позволить.
На кухне Наташа с ресепшен и Алена из отдела кадров с напряженными лицами что-то обсуждали и затихли при ее появлении. Интересно, как им удается выглядеть такими похожими, в сотый раз удивилась Надя. Одна светленькая, другая темненькая, разного роста и возраста, они обе были так тщательно вылизаны по стандартам московского офисного гламура, что Надя всегда боялась перепутать их имена. И поэтому на всякий случай просто нейтрально улыбалась.
– Доброе утро, – сказала Надя в воздух.
– Здравствуйте, Надежда Юрьевна, – нестройно откликнулись девушки. Алена явно была в расстроенных чувствах, а Наташа, видимо, ее утешала.